— Ах, ты стерва! — вскричал он в ярости и принялся судорожно натягивать брюки. — Сейчас ты у меня огребешь по — полной!
Но его угрозам не было суждено сбыться. Светлана Сергеевна очень ревниво оберегала свою репутацию, вдобавок ко всему, оба ее прозвища были даны ей, отнюдь, не за красивые глаза. Хотя, конечно, и за них, тоже. Как бы то ни было, она с блеском доказала, что студенты совсем не зря окрестили ее и Снежной Королевой, и СС. Продемонстрировав завидное хладнокровие, она сорвала скотч, которым был заклеен ее рот. Затем, продолжая оставаться позади Марата, она быстро наступила ногой на его спущенные брюки. Этот маневр был проделан настолько неожиданно, что вырвал брюки из его рук.
Незадачливый насильник нагнулся, чтобы подхватить штаны и натянуть обратно. Это была его роковая ошибка. Светлана Сергеевна была самым последним человеком к которому Марату стоило поворачиваться спиной, после всего того что он собирался с ней сделать. И уж, тем более, ему не следовало принимать позу, исполненную безграничного доверия.
Продолжая ногой удерживать брюки своего обидчика, на уровне его щиколоток, Светлана дотянулась до скальпеля, лежавшего на соседнем секционном столе. Грациозно изогнувшись, она издала сладострастный стон и просунула руку со сверкающим инструментом меж ног Марата. Отточенным движением она всадила скальпель ему в подбрюшье. Глубоко прорезая, все, что попадалось ей по пути, Светлана молниеносно прочертила широкую дугу снизу вверх, закончив разрез у основания копчика пациента.
Все бывшие в морге, мужчины застыли в ужасе. Под аккомпанемент истошного воя Марата, они рефлекторно схватились за свои причинные места, Исключение составлял лишь виновник торжества Светланы Сергеевны, который уже распрямился и теперь тупо смотрел на обширную прореху, образовавшуюся в его трусах. Как ни странно, но крови не было.
— Ты что наделала, курица? — повернулся к Светлане Марат.
Его лицо было белым, от осознания непоправимости произошедшего с ним факта.
Светлана скрестила руки на обнаженной груди и, окинув его презрительным взглядом, нравоучительным тоном произнесла:
— Не хами, подруга! Не забывай, мы теперь, с тобой одного пола!
Помещение морга потряс громовой хохот. Это Рябой, а следом за ним и его братки ржали в голос, словно кони.
И тут из чудовищного разреза, в теле Марата, хлынули потоки крови. Рука его скользнула к кобуре, висевшей подмышкой, но он, так и не успев достать пистолет, внезапно завалился на бок. Лежа посреди огромной расползающейся лужи черной крови, он скользил в ней, тщетно пытаясь подняться на колени.