- Не обижайся, прекрасная ханум. Арабы говорят: "Лейлатуль гадр эхсен минальфун шахр"94.
Ругия не смутилась и, многозначительно вскинув бровь, заметила:
- Повелитель правоверных, не забывай, что в этом бренном мире все подобно красоте Сакины исчезнет, позабудется.
Затем Ругия огорченно отошла на свое место: "Откуда мне такое счастье?" Она нахмурилась: "Я сейчас для него - вроде страусиного яйца. Страусихи несутся где попало, а потом им безразлично, кто унесет их яйца".
Халиф, не отрывая взгляда от Гаранфиль, улыбнулся и спросил:
- Может ли прекрасная пери ответом на один вопрос осчастливить меня?
Гаранфиль, отложив уд, опустила голову на украшенную драгоценностями полуобнаженную грудь:
- Наш долг исполнить любое повеление светоча вселенной.
- Может ли сказать нам прекрасная пери, какая сила окрашивает алым цветом и его оттенками облака?
- Повелитель правоверных, это - солнце.
- А кто солнце на земле?
- В небесах - солнце, а на земле - светоч вселенной Гарун ар-Рашид.
Если б халиф мог поступиться славою своего рода, он подарил бы прекрасной Гаранфиль и трон, и корону.
- Прекрасная пери, - сказал он. - Можно ли попирать ногой солнце? И если кто-либо дерзнет и совершит такое, как надо поступить с ним?
Гаранфиль будто в огонь бросили. Только сейчас она догадалась, куда клонит коварный халиф. Историю с яблоком любви и Гаранфиль знала. Она запнулась: "Почему он задал этот вопрос мне? Должно быть, по тупости своей. Должно быть, хочет охладить свой гнев. Нашел же место для такого разговора".
Халиф Гарун, щелкая четками, язвительно улыбнулся:
- Вопрос непонятен прекрасной пери?
- Понятен.
- А ответ?
Гаранфиль притворилась, что думает над тем, как бы получше ответить, и принялась настраивать уд.
- Ну, и каков же ответ?..
В душе Гаранфиль бушевала буря. Но она хотела ответить так, чтобы не повредить Гаджи Джафару.
Халиф, приняв надменный вид, насторожился. Вооруженные мечами стражи-негры за его спиной, будто бы ждали агнца для заклания. В это время распорядитель с казаноподобной головой, держа в руке золотой кубок, сквозь толпу гостей протиснулся к халифу и превратился в запятую:
- Да продлится жизнь повелителя правоверных, - возгласил он. - Ваша старшая жена Зубейда хатун в окружении ста рабынь - у ворот дворца. Стражники главного визиря Гаджи Джа-фара без вашего позволения не впускают их на пир. Малейка весьма гневается. - И подал кубок Гаруну. - Это послано ею.
Халиф Гарун сердито схватился за рукоять меча и вскочил: "Гм! Хорошо сказано: женщину выслушай, но сказанное ею истолкуй наоборот!" Дубок был хорошо знаком халифу. Он сам преподнес его Зубейде хатун на память, когда впервые объяснился ей в любви. На боках кубка были вычеканены стихи: