— Ну, вчера вечером. Сидел с одним типом…
— Не могла ты вчера его видеть в Кракове, если он лежит сейчас в больнице в Варшаве!
Вся наша компания впала в легкий ступор, только одна Мартуся не оценила важности собственной информации, а просто удивилась:
— Вы что несете? Не может он лежать в Варшаве в больнице, когда сидит в пивной в Кракове. То есть вчера сидел. Вы там трезвые?
Я быстро обвела взглядом людей и продукты на столе.
— До неприличия. А уж Аня наверняка.
— Пани Аня тоже там?
— Тоже.
— А почему молчит?
— Некуда слово вставить. Она слушает.
Мартуся радостно передала Ане привет, получила ответный и вернулась к прерванной теме.
Выяснив со всей определенностью, что Мартуся лично знакома со Скочигаем и обознаться не могла, а я точно уверена, что он надолго угодил в больницу, алы попытались прийти к каким-нибудь выводам. Без особого успеха. Пришлось зайти с другой стороны.
— Слушай, а этот Болек ваш, краковский?
— Тьфу на тебя! — оскорбилась Мартуся. — Разве такая вошь может быть из приличного города? Наездами здесь бывает, останавливается у приятеля, где-то на окраине, там у него мастерская, он интерьерами занимается. Нормальный человек.
— Не может быть нормальным, раз такого пиявца жить пускает! — Витек был категоричен.
— Пиявку, — машинально исправила Малгося.
— Пиявца! Пиявец — это самец пиявки.
На пиявца все согласились, так как вслед за Мартусей начали испытывать к обсуждаемой персоне явную неприязнь, правда, наши изыскания это мало продвинуло.
Оставалась только фотография. Все как-то разом вспомнили, что Мартуся знает пиявцеву морду.
— Витек! — опять взвыла я.
Тот, похоже, уже привык к моему ору и даже не поморщился.
— Мартуся, у тебя есть MMS?
— У меня нет. У Вероники.
Ясное дело, всякими электронными излишествами молодежь балуется. А Мартусина дочка была самой что ни на есть молодежью.
— Где Вероника?
— В ванной.
Пришлось встрять.
— Пусть даст тебе эти эмэмэсы, или как их там, я в электронике не сильна! У нас его рожа есть в Наталкином мобильнике! Витек тебе отправит! Говорит, что может прям сейчас!
Витек, правда, ничего не говорил, но Мартуся так прониклась, что грохот в дверь ванной и у нас было слышно. Через пару минут еще лучше были слышны ее крики:
— Он самый, гаденыш вшивый! Болек, конечно! Откуда фото?
Мы объяснили. Не мешало все же удостовериться. Здесь — Бодя, там — Болек. Я попыталась украдкой снова позвонить Павлу, Конрад был недоступен. Собравшись с силами, набрала номер Клары — телефон отключен.
Как всегда, мало говорившая, но много размышлявшая Аня решила дело:
— На данном этапе мне кажется целесообразным подключить маленький кусочек полиции. Подчеркиваю — совсем маленький…