– Кого ты подвел? – спросила Мейза, хотя сама уже знала ответ.
Он наконец встретился с ней взглядом:
– Свою жену, а сейчас тебя.
Мейза поставила саквояж на кофейный столик – возле губы Рафика была ранка, нужно было ее обработать, если, конечно, он позволит это сделать.
– Вы с Римой сами подвели друг друга, Рафик. Вам нельзя было жениться. Но ты женился на ней, а она полюбила другого, и все закончилось трагически. Не важно, что случилось в ту ночь, Риму уже не вернуть и ничего не изменить.
Рафик остановился на середине комнаты:
– Как долго ты знала, что у Шамиля был роман с моей женой?
Мейза не была удивлена вопросу:
– У меня были лишь подозрения, но не было уверенности.
– И все же ты предпочла мне не говорить!
– Шамиль угрожал уничтожить мою практику. Тогда для меня это много значило. – До того, как Рафик стал значить больше… – Мы с тобой почти не общались. Я не знала, сможем ли мы возобновить нашу прежнюю дружбу.
– Но даже когда мы стали близки, ты не сказала всего, о чем знала. Ты должна была сказать хотя бы что-нибудь, Мейза!
– Значит, ты на меня сердишься…
– Скорее разочарован. Ты не была со мной откровенна.
– Я хотела сказать тебе сегодня вечером, если это послужит тебе каким-нибудь утешением… – А сейчас ей нужно нанести еще один предательский удар. – Есть и еще кое-что, что тебе нужно знать.
– Теперь меня уже мало чем удивишь, – усталым голосом пробормотал Рафик.
– Но может, тебе лучше сесть? На всякий случай… Рафик остался на ногах:
– Я постою. Ну, как хочет…
– Это касается ребенка, которого носила Рима. Его отцом был Шамиль. – Она сделала паузу, чтобы до Рафика лучше дошел смысл сказанного. – Я узнала об этом только сегодня утром, после того как ты сказал о сроке ее беременности.
– Но как ты узнала?
Мейза решила сесть и выбрала ротанговое кресло в углу.
– Рима приходила ко мне подтвердить беременность, хотя я и не знаю, почему именно ко мне. Я думаю, она не хотела обращаться к придворцовым докторам, так как это могло навести на подозрение. Ты тогда много путешествовал… Рафик вздохнул:
– Как мало утешения… Ну и пусть ребенок был не моим. Невинную жизнь все равно отняли, и не важно, кто настоящий отец ребенка. Мне грустно от этого…
Он снова продемонстрировал глубину своей натуры, честную и правдивую. На свете нашлось бы немало мужчин, которые были бы рады избавлению от чужого ребенка.
– Шамиль говорил тебе про ребенка?
– Нет, но мне все еще тяжело поверить… Неужели Рима забеременела от него?
А вот у Мейзы причин не верить в это не было.
– Не хочу плохо говорить об умерших, но Риму всегда интересовали внешние атрибуты. Я уверена, она не стала бы разводиться с тобой ради Шамиля. И ни за что не поставила бы себя в центр скандала. Я сказала бы, что все произошло из-за недостатка внимания.