- Элька!!! - как приговоренный к пыткам, обрадовался бог грома.
- Ага. Она самая, - я звонко чмокнула его в щеку. Так же без моего поцелуя не остались почти все , кроме черноволосого и зеленоглазого Диониса, который чмокнул меня в губы. Остались самые тяжелые - Эрос и Психея.
- Психеечка, солнце мое лупоглазое, обними "сестричку", - улыбаясь, распахнула свои объятья, глядя, как боги сматываются. Вот и Психейка, побагровев, исчезла, остались только я и Эрос.
- А ты не хочешь обнять свою бывшую подругу, а может быть, врага детства? - спросил, Внутри все трепетало, а сердце пело при взгляде на него. Как будто от е
Когда я вошла в зал, то подумала, что это Гелиас. Настолько они похожи, только у бога любви среди пепельно - белых волос есть фиолетовая прядка (покрасился что ли?) да татуировка на левом плече, изображающая крылья, увитые терном. У Гела такого точно нет (уж я бы точно заметила). И угораздило же меня полюбить сыновей Хаоса.
Эрос одним мягким и стремительным движением оказался около меня, заключив в свои объятья, а я вздрогнула, потому что не ожидала, что он это сделает.
- Что, не ожидала? - поинтересовался он, коснувшись моей макушки подбородком.
- Н - нет, - я думала, что он, как моя сеструха, смотается.
В его руках было так надежно и уютно: сколько раз эти руки гладили меня, успокаивая, а сколько ран нанесли 6 лет назад? Но тем не менее, стоя сейчас в кольце его рук, мне было спокойно и тепло.
- Спасибо, что вернул крылья, - прошептала, заглянув ему в глаза.
- Да не за что.
- Для кого как, - в знак благодарности хотела поцеловать его в щеку, но он повернулся, так что мои губы соприкоснулись с его, а затем хотела отстраниться, но мне не позволили, притянув к себе и впившись, поцелуем.
Его губы жадно целовали мои, покусывая, нежно проводя языком, заставляя их приоткрыться. Мои руки сдернули резинку с его волос, зарываясь в них, притягивая ближе к себе.
Языки сплелись в древнем, как мир, танце. Ничего не существовало кроме нас, стало не хватать воздуха, но мы не останавливались, дыша друг другом, выпивая друг друга до дна...
Так меня никто и никогда не целовал, только моя темная звезда поглощала меня всю, без остатка.
В этом поцелуе слились два самых древних чувства: ненависть и любовь.
Тяжело дыша, отстранилась от него: щеки заливал румянец, а глаза, наверняка, блестели. Звук пощечины, опустившейся на щеку бога, нарушил тишину зала, прозвучав диссонансом в симфонии тишины.
- Ты не имеешь на это права! - зло прокричала, вылетев, как пробка, из зала и переносясь в горы, к Амалфее. Скорее эти слова говорила себе, пытаясь привести себя в чувства. Не хочу быть причиной боли Гелиаса.