Огневая позиция батареи, в которую уходит расчет Воронцова, за небольшим холмом. В ряд, с интервалами стоят пушки. Возле них натыканы в землю свежие елочки. Дорожки посыпаны песком.
У каждого расчета своя землянка: добротная, с двумя накатами, с окном, дверью, немного напоминающая собой баню. Такой же порядок и внутри. Стены обшиты досками, на полу хвоя. И в каждой землянке на центральном месте портрет Михаила Вотякова, перерисованный из дивизионной газеты и вставленный в самодельную рамку. Портреты и рамки сделаны с любовью чьими-то искусными руками.
Не было смысла спрашивать, знают ли батарейцы о подвиге Михаила Вотякова. Он здесь чтился как святыня. Я попросил Николая Воронцова показать карабин героя.
Старший сержант - очень серьезный молодой удмурт, землеустроитель. Нетороплив в движениях, немногословен, на вид схож со Степаном Алексеевичем Некрасовым.
- Вот он, - сказал Воронцов, входя в одну из землянок.
На дощатой стене под портретом героя висел обыкновенный, изрядно поношенный карабин. Новых наша промышленность выпустить еще не успела. Выпуск "катюши" освоила, новые гаубицы научилась делать, а карабины остались прежние. Да и не было смысла, пожалуй, их менять.
В моей голове за минуту проплыли картины давнишнего боя под Михалями. Как здорово, что артиллеристы сохранили такую реликвию. Это пригодится нам в будущих боях.
А дыхание их уже обдавало наши сердца. По всему советско-германскому фронту шли жестокие сражения. В июле Гитлер пытался разыграть спектакль на Курской дуге. Стянул огромные силы, главным образом танковые. Замысел врага был заблаговременно разгадан. Наши предупредили контратаку. И на бескрайнем плацдарме разыгралось колоссальное сражение, в котором фашизму в третий раз за время войны, после Москвы и Сталинграда, был нанесен смертельный удар, теперь по самому хребту. Около шестисот танков и более двухсот самолетов было подбито нашими войсками только за один день.
И с этого пошло. Освободили от немцев Орел и Белгород. Не стало Курской дуги. Первый московский салют в честь окончательного перелома в ходе войны в пользу Красной Армии. Далее освободили Харьков. Капитулировала и перешла на сторону союзников Италия. Освобожден Смоленск.
Наш передний край полон ежечасных коротких стычек с врагом. Солдатам и командирам не терпится. Все пошло, загромыхало, полетело на запад. Скоро уже мы не будем самой передней точкой советско-германского фронта. Нас перегонят украинские дивизии.
Инструктор политотдела по разложению тыла противника капитан Лев Борисович Кайдановский каждую ночь пропадает на переднем крае. Его "Ахтунг, ахтунг", передаваемое через рупор, разносится далеко окрест. Немцы не мешают беседе большевистского агитатора. За редким исключением ее пресекают офицеры, открывая пальбу из пулеметов. Наши отвечают тем же.