Томительно тянулось время. Звонил командующий армией. Подбадривал, заверял, обещал.
Воздух с шипением разрезала ракета. За ней вторая. Дали десяток залпов артиллеристы. Не дожидаясь конца небольшого их налета, под свист снарядов поднялась пехота.
Поднялись комдив и военком. Отставать было нельзя. Быстрее вперед и вперед, на соединение с нашим северным соседом.
Вначале, после артиллерийских залпов, все было тихо. Наши пошли в атаку, не открывая ружейного огня. Да и не по чему было стрелять, перед глазами поле и, деревня, а за ними лес. Осторожно шагали комдив и военком, командиры и комиссары полков. Все шло как будто хорошо.
И тут словно вырвался из земли вулкан. Или наоборот, обрушился на планету весь звездный мир. Все окружающее в минуту превратилось в кромешный ад. Впереди, сзади, справа и слева наступающих одновременно легли сотни мин. Потом еще и еще.
Стало ясно, что противник открыл перекрестный огонь. Он пристрелял каждый метр горловины и нарочно не поставил здесь заслонов.
Знало ли об этом командование армии, посылая дивизию на этот прорыв? Доискиваться сейчас было некогда. Менять решение поздно. Отступать невозможно. Оставалось только вперед и вперед: к деревне, к лесу, к соседям.
Комдив кивнул военкому:
- Рассредоточимся, Андрей Ефимович. Ты бери правый, я левый полк.
- Согласен.
Комдив побежал. За ним отделение охраны. Немцы продолжали методично класть снаряды.
- Вперед! Броском! - крикнул что есть мочи командир дивизии.
- Броск-о-ом! - подхватили цепи его приказ.
Но и на следующем рубеже, и за ним, и совсем далеко раздавались взрывы. Стояли клубы огня, снега и земли. Дым застилал глаза. И главное, не было видно противника.
- Вперед!
- ...р-е-е-д, - повторяло эхо.
Комдив бежал рядом с солдатами, бежал и не мог придумать в сложившейся обстановке что-либо другое. Лучше встреча с противником лицом к лицу, чем эта страшная неизвестность.
И тут произошло непоправимое. Что-то сильно толкнуло в грудь, и комдив упал в снег. Смерть наступила мгновенно.
- Убит командир дивизии! - крикнул кто-то из бойцов.
Эта горькая весть покатилась по цепям. Долетела она и до Кожева. Он машинально схватился за грудь, где в кармане гимнастерки лежало последнее письмо Дмитрия Андреевича Киршева. Кругом продолжали рваться снаряды. Ад не прекращался. И если допустить сейчас панику, тогда конец.
Военком рванулся, увлекая за собой батальоны.
- Коммунисты, вперед! Его поддержал другой голос:
- Не посрамим дивизию!
Военком Кожев бежит вперед. Бежит, как молодой. Страшный в своем горе и в своей ненависти.