Мистер Квестинг энергично стиснул его ладонь.
— До свидания, — вежливо произнес Дикон.
— Я остаюсь здесь до вечера, мистер Белл, и буду на месте, если…
— О да. Великолепно. До свидания.
Молодой человек направился обратно к своему патрону.
Ближе к вечеру восемнадцатого числа, в субботу, старик Руа Те Каху сидел на вершине горы, которая гордо вздымалась над его родным селением и представляла собой естественную границу между резервацией маори и курортом «Источники» Wai-ata-tapu, где жили Клейры. С того места, где он расположился, глазам Руа справа открывалась подпорченная коррозией от серных испарений крыша отеля, а слева ребристые крыши жилых домиков и сарайчиков его соплеменников. С каждой стороны горы поднимались клубы пара, поскольку местные ра — укрепления, широко распространенные в селениях маори, — были построены возле термических источников. Руа сидел на месте, которое ему очень нравилось. Позади него виднелись смягченные потоками испарений очертания Пика Рэнджи. Почти под ногами в теплой, рыхлой почве росли кусты мануки.
Руа был очень стар. Назвать точно свой возраст он не мог, но четко знал следующий факт: его отец, вождь племени те раравас, поставил свою подпись под договором Вейтэнджи незадолго до того, как Руа, младший сын в семье, появился на свет. Дед Реви, вождь и каннибал, был, видимо, вообще первобытным человеком. Чтобы найти его европейского ровесника, нужно, видимо, изучить времена до зарождения в той части света цивилизации. Сам Руа являлся свидетелем полного проникновения образа жизни белых людей в племена, застрявшие в каменном веке. Он по очереди становился то воином, то редактором местной газеты, то полномочным министром. К глубокой старости Руа забросил все европейские привычки, вернувшись к обычаям своего народа и к жизни, которая казалась эхом грустной мелодии ушедшей молодости.
«Моему прапрадеду сто лет, — хвастался маленький Хоани Смит в начальной школе Хэрпуна. — Он самый старый человек в Новой Зеландии. Он почти такой же старый, как Бог. Вот!»
На Руа был надет поношенный костюм. Плечи покрывало потертое одеяло, поскольку последнее время старик часто мерз. Своим одеянием он в общем-то не производил большого впечатления, но атмосфера вокруг его загадочной личности невольно сама становилась величественной. Руа привлекал внимание большой, великолепной формы головой, похожим на грозный клюв носом, тонкими и жесткими губами. Его глаза сохранили блеск. Старик был аристократом и прослеживал свой род до тех времен, когда предки плавали на каноэ среди первых полинезийских морских бродяг. Каждый мог сказать, что к крови Руа не оказалась примешанной грубая плебейская кровь. Но, судя по светло-коричневому цвету кожи, он совершенно точно соответствовал общему представлению о вожде из горной страны.