Кфир приехал к нему на следующее утро и просидел у него где-то с полчаса. Алекс был в бессознательном состоянии. Часто поворачиваясь к Кфиру, он смотрел на него невидящими глазами. Трудно передать ощущение во время этого последнего визита. Перед уходом он как всегда сказал Алексу:
– До следующего раза, старина… – в горле у него стоял ком, и он был рад выйти на улицу.
На следующее утро опять позвонила мама Алекса и сдержанно сказала, что она на такси едет в больницу. Обещала позвонить оттуда. Примерно через час она действительно позвонила и сообщила о том, чего можно было ожидать, но не хотелось признавать…
Так не стало Алекса. Вместе они прошли суровую школу Грузии в качестве дипломатов в 1993-94 годах. Оставались друзьями и после того, когда каждый в свое время вернулся домой, в нормальные условия и пошел дальше своей дорогой.
Алекс был интеллектуалом с энциклопедической эрудицией. Кфир был рад считать его другом. Его преждевременный уход долго был ощутим.
Дима приехал один. Непонятно, что не позволило Боре приехать, возможно, неловкость создавшейся ситуации была одной из причин и, по-видимому, не последней из них. После несдержанной выходки Димы по телефону все на поверхности успокоилось, и отношения вошли в фазу натянуто-корректных.
Слегка развалившись на стуле, с отсутствующим выражением лица и безразличием в голосе Дима спросил «Чего вы хотите?» – всем своим видом демонстрируя, что он не намерен вступать в споры о том, что кому принадлежит и что кому положено. Он явно выставлял себя жертвой шантажа. Так этот тонкий психолог пытался воздействовать на Женю и Кфира, чтобы выбить для себя более выгодные условия.
Поле противодействия, выбранное противником, не устраивало Кфира и Женю. Оговаривать условия нужно было исходя из необходимости поддерживать жизнеспособность системы на время переходного периода. Неплохо подготовившись к этой встрече, Кфир с Женей объяснили Диме, что перевод системы в Одессу, вместе с передачей информации, в данный момент приведет к ее полному сбою с последующей парализацией. Объясняя в мельчайших деталях все нюансы, Кфир дал Диме понять, что при всех его аналитических способностях, уме и понимании дела, тот многого не учел. Не меняя отсутствующего выражения лица и смотря куда-то мимо, Дима внимательно слушал.
«Хорошо! – Сказал он после длительного молчания. – Я все понял! Я поговорю с Борей, и тогда продолжим».
Продолжая разыгрывать из себя жертву, он был вынужден отступить, чтобы получить время на размышление. Было понятно, что он согласен с услышанными доводами, а это одновременно являлось и осознанием собственной ошибки, признать которую было выше его сил. Гениальность, как известно, неизлечима.