– «Подождите, подождите, я в этом не уверен, – говорит Джордж. – Я думал, ты собираешься оставить все Кэткарту, с материка. Он – тот парень, которого штат нанял для этой работы».
– «Ответственность беру на себя, – ответил ему док Робинсон. – Сами знаете, кота сгубило любопытство, но его утоление воскресило этого говнюка. Ты вытащил меня сюда в холодное и сырое утро, не дав выпить чая и даже съесть тост, так что я намерен удовлетворить свое любопытство, насколько это возможно. Может, ничего и не получится. Но у меня есть предчувствие… Винсент, ты бери этот. Джордж, тебе даю новый, и не урони его на песок, прошу и заранее благодарю, потому что он стоит двести долларов. Теперь так, я не вставал на все четыре конечности и не изображал лошадку с тех пор, как мне исполнилось семь лет, и если мне придется долго стоять в таком положении, я точно упаду на этого парня, поэтому не теряйте времени и быстро делайте то, что я вам скажу. Когда-нибудь видели, как в музее наводят пару прожекторов на маленькую картину, чтобы она выглядела яркой и красивой?»
– Джордж не видел, поэтому док Робинсон объяснил. Когда закончил (и убедился, что Джордж Уорнос все понял), издатель островной газеты стоял на коленях с одной стороны от сидящего трупа, а островной констебль – с другой, и каждый из нас держал в руке маленький отоскоп. Только вместо того чтобы освещать произведение искусства, мы собирались направить лучи в горло мертвеца, чтобы доктор увидел, что там такое.
– Пыхтя и кряхтя, он опустился на все четыре конечности – и это было бы смешно, да только обстоятельства не располагали к смеху, а еще я боялся, что дока прямо здесь и сейчас хватит удар, – протянул руку, сунул в рот мертвеца и нажал на нижнюю челюсть, которая опустилась, как на шарнирах. Впрочем, если подумать, так оно и было.
– «Давайте, – говорит он. – Фонарики ближе. Я не думаю, что он укусит, но если ошибусь, мне и придется расплачиваться за ошибку».
– Мы наклонились ближе и направили лучи в рот мертвеца. Там все было красным и черным, за исключением розового языка. Я слышу, как пыхтит и кряхтит док и говорит, не нам, а себе: «Еще немного». Он надавил на челюсть, опуская ее ниже. Потом сказал нам: «Поднимите их, светите прямо в горло». Мы и посветили. Лучи прошли над розовым языком мертвеца и сошлись на чем-то болтающемся в глубине рта, как это там называется…
– Небный язычок, – одновременно ответили Стефани и Дейв.
Винс кивнул:
– Ага, это. А за язычком я увидел что-то еще – или верх чего-то еще, – темно-серое. Мы освещали это две или три секунды, но доку Робинсону вполне хватило. Он вытащил пальцы изо рта мертвеца, нижняя губа чавкнула, словно лопнул пузырь жвачки, но челюсть осталась отвисшей. Док плюхнулся на задницу, тяжело дыша.