…Денис вернулся к вечеру, припарковал Олину машину возле ворот, молча сунул ей в руки объемистый пакет, из которого торчал край бледно-розовой, словно закатное облако, ткани.
Ее платье… Пусть это формально и костюм, но, по сути, его функция – свадебное платье. Наверное, та тетка из салона хотела сбыть наконец наряд, который никто не брал. Ну как же – юбка и пиджак отдельно, не соответствует свадебным приметам!
А Оля от этого наряда отказаться не смогла.
Он очень ей шел. Он был лучшим из всего того, что успела перемерить молодая женщина. Он превращал ее в настоящую принцессу…
Денис тем временем принялся чинить забор.
Оля сидела на веранде с платьем на коленях, а он чинил. Чего-то у него не получалось. Он чертыхался, злился. Одна секция не желала стоять, падала на землю.
– Да чтоб тебя…
Он пнул поваленную часть, а потом решительно направился к Оле.
– Пойдем! – взял ее за руку.
– Куда?
– В дом, куда. Надо поговорить.
В доме было тихо, стояла полутьма. И пахло, как всегда пахнет после долгого жаркого дня, деревом, сухими цветами, нагретой тканью и еще чем-то неуловимым, очень приятным… наверное, самим летом.
– Ты сомневаешься, я вижу.
– Да, сомневаюсь, – согласилась она. – Правильно ли я поступаю?..
– Все не просчитаешь. Человек предполагает, Бог располагает.
– О, ты еще вспомни: «Хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах!» – усмехнулась она. – Не такая уж я и верующая, если честно. Но хочу поступить по совести. Я ведь с Сергеем очень плохо поступаю.
– Хочешь быть хорошей для всех или счастливой для себя?
– Ты демагог.
Он обнял ее, прижался к губам с поцелуем. Оля попыталась оттолкнуть его, но Денис ее не отпускал.
– Ты моя.
– Я не твоя. Я не чья-то собственность, я не рабыня…
– Нет, ты моя! – Он целовал и целовал. Оля попыталась вновь оттолкнуть его, потом замахнулась, но Денис перехватил ее руку и тоже поцеловал.
Она отталкивала, он прижимал ее к себе. Она сопротивлялась, он ласкал ее.
Они то ли боролись, то ли танцевали, кружась посреди комнаты.
В какой-то момент Оля поняла, что не может противиться ласкам Дениса, она хочет, чтобы он добивался ее. Чтобы он не выпускал ее из рук… А его, видимо, заводило ее сопротивление.
«И это было плохо», – краем сознания подумала Ольга. Оба они лицемеры. И вообще во всем этом привкус какого-то извращения, что ли. Они словно в ролевые игры играют. «А я ханжа, наверное… Ханжа и развратница одновременно».
Она считала себя развратницей не потому, что делала что-то недозволенное, что-то, отклоняющееся от нормы, нет. Она презирала себя за то, что испытывает наслаждение рядом с Денисом.