Простите за столь долгую цитату. Я привел ее не для того, чтобы лишний раз подчеркнуть: то, к чему мы приходим сегодня, Бердяеву и его единомышленникам было ясно 70 лет назад. Я привел ее к тому, чтобы напомнить, что советская литература и искусство, деятели которой проповедовали в качестве основополагающего творческого метода социалистический реализм — правдивое изображение жизни в ее революционном развитии, — фактически выдавали… желаемое за действительное. На протяжении десятилетий шла унылая деградация общественной жизни, а не ее «революционное развитие». Истинные ценности были отброшены, запрещены, а ложные — объявлены истинными. И эти ложные стали воспеваться и распространяться «инженерами человеческих душ», живописцами, композиторами, режиссерами…
И вот — крах идей, крах религии коммунизма, крах его ценностей.
Люди стали прозревать. За последние два года особенно быстро. А прозрев, многие отворачиваются от обманывавшйх их всю жизнь.
Мне возразят: но ведь были и те, кто не лгал, кто не вписывался в рамки соцреализма и даже больше — всем своим творчеством отвергал этот ложный метод.
Все верно: были и такие (хотя их — считанные единицы). И читательский бум двухгодичной давности — это интерес именно к таким писателям. Зрительский бум — желание увидеть запрещенные в «застой» фильмы и спектакли. Но все эти истинные, непреходящие творения из-за своей немногочисленности — все-таки исключения, а не правило. И массовое сознание создало стереотипы: в эпоху всеобщего вранья лгали все, и творческая интеллигенция в частности. Все были мазаны одним миром лжи. Среднестатистический читатель или зритель не очень вникает в тонкости: кто там левый, кто правый, кто подвирал или что-то умалчивал, а кто лгал внаглую. Для массового сознания — все одинаково подозрительны. Это похоже на нынешнее повальное отношение к коммунистам и даже к вышедшим из партии: раз состоишь (или состоял) в этой преступной организации, значит есть все основания сомневаться в твоей нравственности. И нет доверия такому человеку, как нет сегодня у людей доверия к союзной власти. А когда эту власть представляет Борис Олейник, олицетворяющий писательскую прослойку, то его умеренность с правым уклоном просто подтверждает справедливость отвернувшихся. Притом такое отношение, опять-таки в массовом сознании, похоже, приобретает характер инерции. Да и в самом деле, не может же система, идеологическая — в первую очередь, рушиться, а литература и искусство, плоть от плоти этой идеологии, оставаться не затронутым этим крахом.