В тот момент я видел в глазах лейтенанта странное разочарование. В его голосе, в его интонации было видно и слышно, что он уже сомневается в нашей победе. Нет, это не была потеря боевого духа, это было абсолютное знание психологии и повадок противника, с которым он прожил долгие годы. Мне было жаль только одного, что наши генералы не знали об этом, и не смогли вовремя оценить обстановку. Русские дрались за каждый дом, за каждую улицу, за каждый метр своей земли. Они умирали сотнями, тысячами, и было видно, что стоять они будут до последнего солдата.
В то время я старался как губка впитывать знания, я заворожено смотрел на своего командира, не упуская ничего такого, что бы мне не пригодилось в моей солдатской судьбе. Позже эти знания не один раз спасут жизнь мне и моим товарищам. А сейчас мы лежали в лесу, зарывшись в снег, и ждали своего часа. Пронизывающий до костей ветер нес снежную поземку, которая засыпала нас, скрывая от глаз недремлющего врага.
Тогда мы около трех часов, моля всевышнего, ждали момента, когда среди передвигающихся солдат и офицеров мы найдем своего ядреного языка, и вот этот момент настал. По дороге со стороны деревни Селезни в город ехала легковая машина, и по всему было видно, что машина эта и есть долгожданная добыча разведчика, ниспосланная нам Богом.
— Кристиан, схема работы та же — ты ранен и еле передвигаешь ноги.
— Ганс, на твоей совести наша безопасность. Уве, ты идешь с нами. Ты немецкий офицер, которого ведут в тыл большевики. Всё, по местам, работаем тихо!
Мы вышли метров за двести перед русской машиной. Впереди шел Бегемот Уве, который подобно артисту играл роль пленного майора. Следом за ним шли мы с Крамером, изображая советских офицеров. Я еле ковылял, чтобы обратить на себя внимание и вызвать сострадание к раненому «Ивану». Наше оружие было наготове, так как нам было неизвестно, что на уме у того, кто ехал в машине и еще неизвестно кто еще там был. Когда машина подъехала к нам ближе, лейтенант поднял руку, прося остановиться. Из открытой двери остановившегося автомобиля показалась голова водителя, который спросил:
— Вы кто?
Обер-лейтенант Крамер без всякого акцента, по-русски сказал:
— Капитан Сергачев из полковой разведки 360-й стрелковой дивизии. Мы тут немецкого языка ведем в штаб, у меня ранен лейтенант в ногу. У вас не будет перевязочного пакета? Ему нужно срочно сменить повязку, а то возможно заражение крови, он и так уже еле двигается. Товарищ майор, этот лейтенант добыл языка, не хотелось, чтобы герой умер от гангрены!