Ставка Гитлера «Вольфшансе» в Растенбурге, Восточная Германия.
Фюрер стоял возле окна бревенчатого особняка в Растенбурге, по привычке держа руки за спиной. Он всматривался в окружающие «Волчье логово» сосны и, не оборачиваясь, обратился к адмиралу Канарису.
— Адмирал, под вашим началом на данный момент целая дивизия бранденбуржцев. Хотелось бы знать, чем эти сыны Великой Германии сейчас занимаются? Меня заботит теперешнее положение на восточном фронте после зимы 41 года. Я предполагаю, что в ближайшее время грядет замена командного состава армии «Центр» за провал нашего наступления на Москву.
— Я готов выслушать все мнения, господа! — обратился он к сидящим за столом Йозефу Геббельсу и рехсфюреру СС Гиммлеру.
Гиммлер в момент волнения всегда снимал свое пенсне и протирал на виду у своих оппонентов, выдерживая тем самым паузу. Он основательно и размеренно тер стекла, а в голове формировал ответ фюреру, который должен был удовлетворить его. Вильгельм Канарис в тот момент из-под лобья смотрел на Гиммлера, и старался предугадать ответ, которого ждет фюрер.
— Я предполагаю, что нам необходимо в довольно короткие сроки на восточном фронте наладить сеть агентуры. Бандиты, евреи и всевозможные окруженцы большевиков с каждым днем досаждают нам все больше и больше. Наши карательные войска СС и айзенац группы стараются всеми силами пресечь деятельность партизан, но встречают яростное сопротивление. На данный момент необходимо расширить сеть наших диверсионных учебных подразделений, как здесь в Германии, так и на оккупированной территории.
— Вот-вот, адмирал! — сказал фюрер, оборачиваясь к Канарису. — Ваше ведомство занимается агентурой, вам и подвластно создание мобильных диверсионных подразделений агентуры, как в тылу наших войск, так и в прифронтовой полосе и тылу русских.
Гиммлер технично переадресовал гнев фюрера в сторону Канариса, и его мутные и томные темные глаза засветились счастливым светом. Канарис по своему обыкновению рассматривал карту, висевшую на стене, и лениво оборачивался лишь на прямые реплики Гитлера.
— Мой фюрер, по мере продвижения наших войск на восток мы организовали несколько школ Абвера. Подготовка диверсионных команд производится из числа военнопленных, присягнувших Вам на верность, мой фюрер. Но, увы, их обучение не соответствует требованиям времени. Я предлагаю изъять из наших боевых частей офицеров из числа фольксдойче, которые бежали от сталинских репрессий еще до начала войны. Прекрасное знание языка, культуры и повадок большевиков делают из них наиболее ценных и верных агентов или же командиров инструкторского состава.