Никогда она не была настолько одинока и беспомощна. Всегда, с самого рождения, её окружало много людей. О ней всегда пусть плохо, но заботились. Ей всегда, даже у свекрови, было на кого рассчитывать в трудных ситуациях. А теперь она осталась одна. Да ладно бы одна, а то ещё с такой обузой на шее! И некому помочь, некому подсказать, некому даже хоть словом поддержать!
Внезапно входная дверь распахнулась, и на пороге появилась молодая женщина с нахальным, но довольно-таки симпатичным лицом и пережженными перекисью водорода белыми волосами. Одета она была в слишком короткий халат, который демонстрировал почти полностью её жилистые в синяках и царапинах ноги и еле сходился на её пышном бюсте, оставляя довольно большую брешь между двумя верхними пуговицами, стянутую английской булавкой, которая, казалось, вот-вот не выдержит напряжения и выстрелит кому-нибудь в глаз. Завершали её костюм мужские носки и дырявые тапки.
– Это долго будет продолжаться? – сразу закричала гостья. – Ты уймёшь наконец своего ребёнка? Мне, между прочим, выспаться надо!
– Ага, ей ночью на бл…ки идти, – заржали за стенкой.
Вера была поражена такой слышимостью.
«Ой, а я-то на дочку кричала. А они всё слышали! Стыд-то какой!»
Дело в том, что стены между комнатами были сделаны из листов фанеры, прибитых к деревянным стойкам, поэтому то, что говорилось в каждой комнате, слышало полбарака.
– Я не могу её угомонить, – оправдывалась Вера, – я не знаю, что ей надо.
– Ты её кормила?
– Кормила. А потом она пописала и покакала.
– Это я слышала. Ох, ёкарный мамай, ну и повезло с соседкой! Давай посмотрю хоть, кого ты в подоле принесла. Дочка?
– Дочь, – Вера нехотя протянула девочку женщине.
Женщина взяла свёрток и заглянула в личико девочке. Та на минуту прекратила плакать.
– Ух ты, какая хорошенькая! – вдруг засюсюкала женщина. – А глазки-то какие! А губки! Ну, мужики, держитесь за яйца, скоро она вам даст прикурить! – крикнула она соседям. – Знатная девка будет!
– Твоя конкурентка, – засмеялся женский голос.
– Ну, пока она вырастет, я ещё погуляю, – миролюбиво ответила женщина.
Вера с недоверием взглянула через плечо женщины на свою дочь.
«И чего там хорошенького? Может, я чего не понимаю? Или она просто смеётся надо мной?»
Девочка опять заплакала.
– Ути-пути, и чего это мы так плачем? А? Давай-ка мы тебя посмотрим, – сюсюкала женщина.
Она положила девочку на кровать и стала разворачивать пелёнки. К удивлению Веры, женщина не испугалась страшного тельца ребёнка.
– Ой, ну кто так заворачивает? Руки бы твоей мамаше пообрывать за такое. Так… Мы сухие, животик у нас мягонький. А чего же мы тогда плачем? А? Кушать, наверное, хочется, да? Сейчас мы тебя покормим. Ну-ка, мамаша, покорми ребёночка.