Пока Семён Иванович ходил за тряпкой, Вера собрала все картофелины с пола, промыла их под краном и поставила на плиту варить. Семён Иванович бросил тряпку на пол, сел и продолжал дальше рассуждать. Вере пришлось вытирать пол, ползая на корточках вокруг табуретки, на которой он сидел.
– Так вот, я пересмотрел свою позицию в отношении места женщины в моей жизни, – он поднял ноги, пока Вера вытирала лужу под ним. – Пришлось спуститься, так сказать, с небес. Вот тут ещё подотри. Да-да, в углу. Так вот, как я уже упоминал раньше, жена, конечно, не должна быть уродиной. Она должна быть приятной и внешне, и желательно внутренне. Она… Тряпку отнеси в ванную. Там положи на батарею. Только выжми её сначала… Так. О чём я говорил? Ах да. Моя будущая жена должна будет посещать всякие там концерты, спортзалы…
Остаток речи Вера не слышала, так как включила в ванной воду и долго мыла тряпку. Вернулась она на кухню, когда Семён Иванович сказал:
– Так-то вот. Ты со мной согласна?
– Угу, – ответила Верочка из уважения к нему.
На самом деле ей уже надоели его занудные рассуждения. Чего это он ей рассказывает про свою будущую жену? Ей-то какое до этого дело?!
Вера села за стол и скромно положила руки на колени.
– Так вот, – продолжал Семён Иванович, – я, конечно, отчасти согласен, что женщина – небесное создание… Селёдочку тоже почисть… Так вот, она небесное создание и рождена исключительно для любви и нежностей всяких. Это вы, женщины, так думаете, правда?
Он вопросительно взглянул на Веру.
– Угу, – кивнула она, лишь бы он отстал, и начала с неохотой чистить селёдку.
Она терпеть не могла этого делать. К тому же Вера почувствовала, что у неё начинается насморк. А платка-то у неё и не было! Эх, учила же Инна, что культурная женщина всегда должна с собой носовой платок носить. Вера старалась незаметно шмыгать носом. Она вполуха слушала болтовню Семёна Ивановича, полностью сосредоточившись на селёдке и своём насморке.
– Вы, женщины, значит, считаете, что все заботы должны взять на свои плечи мужчины, да? Раз мы сильный пол, так, значит, просто обязаны вас холить и лелеять, так ведь?
– Угу, – Вера украдкой вытерла нос. Она старалась аккуратно снять кожу с селёдки, как это делала Глаша.
– Ага! – обрадованно закричал вдруг Семён Иванович, как будто наконец-то уличил её в чём-то постыдном, и громко хлопнул себя по ноге. – Вы, значит, будете жить в холе и неге, так? А коммунизм кто тогда строить будет? А? Одни мы, мужики? Да? А вы, значит, хотите в светлое будущее на нашем хребте въехать?! – Он постучал себя по затылку и с возмущением уставился на Веру, которая испуганно захлопала глазами.