— А дела у нас, — выделил интонацией Балу, — делаются иначе. Каждая работа должна быть оплачена. Верно? Мои люди проделали работу и должны получить вознаграждение. Это не обсуждается. Поэтому сделаем так. Я собираю своих людей, мы берем все, что успели найти на пароходе, и спокойно уходим, оставив вам этих все еще жирных курочек. Вы можете щипать их дальше. — И повторил, явно пародируя Евгения: — Договорились?
Миронов задумчиво смотрел на бандита. Вот же наглец! Сидит в полном дерьме и права качает! Или он еще не догадывается о глубине своего положения? Сейчас просветим.
— Понимаешь, амиго, — все тем же спокойным тоном сказал он. — У тебя было восемь человек. Так? Десять минут назад их осталось только пятеро. Еще через десять минут вас останется трое. Если мы не договоримся, вас вообще не останется. Все восемь будут тихо и мирно плыть вниз по течению безо всяких лодок и даже спасательных жилетов. Может быть, ты все-таки включишь голову и найдешь ей правильное применение?
На коричневом лице Балу явно проступило сомнение. И опять же, нельзя было понять, то ли он сомневается в правдивости слов этого непонятного, неизвестно откуда явившегося хозяина здешних земель, то ли все же сомневается в успешном исходе своей операции. Если второе — то дальше сопротивляться не будет и все, что Миронов задумал, пройдет как по маслу. Если же первое, то обязательно попытается выкинуть какой-нибудь фортель. Ну, бог ему в помощь…
С минуту Балу задумчиво крутил в пальцах окурок сигарки, потом решительно затушил его о поверхность стола и… рассмеялся.
— Я не верю тебе! Моих людей не так просто взять!
Евгений пожал плечами.
— Что же, дело твое.
И прицелился ему в голову.
В это время в дверь каюты негромко стукнули: два раза, потом еще один.
— Вот, кстати, можешь убедиться, — сказал Евгений. — Входите!
Дверь открылась, и в каюту вошел Оруджев. Бросил мимолетный взгляд на сидящего с поднятыми руками пленника и доложил по-русски:
— Все в порядке, остались только те, что в салоне. Мишка за ними присматривает. Они пока не дергаются.
Миронов только на мгновение отвел глаза от Балу, и бандит тут же этим воспользовался: взлетел со стула и кошкой бросился на кровать, к своему жилету. Но больше ничего сделать не успел. Толик Монастырев шагнул вперед и обрушил кулак на голову неудачливого пирата.
— Не балуй, — только и сказал он.
Потом выдрал жилет из скрюченных пальцев Балу и стал копаться в многочисленных карманчиках.
— Ага, вот он за чем кинулся, — сказал Портос, демонстрируя миниатюрный, украшенный перламутром пистолетик. — И из этой дамской пукалки он нас хотел положить? Совсем идиот, что-ли?