бывший король. - Это его стараниями римская армия была разбита за Роданом
год назад, а еще раньше он же предал союзников-бриттов. Вот с какой падалью
водил дружбу Гирций! Гирция мы оставили на завтра, но с этой змеей покончим
сейчас. Достоин ли подлый изменник смерти, добрые граждане?!
- Убей! Убей! Смерть ему! - кричала толпа.
Утер хищно усмехнулся и склонился над Аррием.
- Хочешь ли ты сказать что-нибудь в свое оправдание? - спросил он. - Хотя,
что ты можешь сказать?
- Пощади..., - размазывая по лицу слезы и грязь, проскулил Луций. -
Пощади, господин!
Утер резко приподнял его за тунику и взглянул ему прямо в глаза.
- Сейчас я убью тебя, тварь, - сказал он. - Но хочу, чтобы ты знал, почему
умираешь. Ты ответишь мне и Господу за Дероха, за Хелога, за Донарта. За
всех, кто остался лежать на поле смерти при Деоле. За двенадцать тысяч
славных воинов, которых ты обрек на смерть своим предательством. Тебе и
теперь нечего мне сказать, ублюдок?
- Пощади...
Утер швырнул его на землю и вынул меч.
- Приговор вынесен. Смерть предателю. Видит Бог, роль палача мне претит,
но ради моих павших товарищей я сделаю это сам. На колени, скотина!
Уже ничего не соображая, охваченный ужасом, Аррий медленно встал на
колени.
- Да свершиться правосудие!
Утер поднял оружие, но, вопреки всем ожиданиям, не отсек предателю голову.
Крутанув меч, он вонзил его в живот Луция и резко дернул. Кровь хлынула на
пыльную землю, вывалились кишки. Аррий со стоном упал, напрасно пытаясь
зажать руками страшную рану, а Утер стоял над ним, глядя как тот бьется в
последней агонии.
Предатель умирал около четверти часа и все это время бывший король, не
двигаясь, смотрел на него. Может быть, он вспоминал погибших друзей, чьи
отомщенные, наконец, души сейчас ликовали на небесах.
Пресыщенная кровью толпа расходилась молча. Разошлись и их воины -
большинство направлялось в таверны, спеша промочить горло после наполненного
смертями и свершившейся местью такого длинного дня. Рядом с Утером остался
один лишь Фульциний. Он тоже смотрел на мучения того, по чьей вине они
попали в этот городок, где окончилась жизнь, той, кого он любил, но радости
он не чувствовал. Эта смерть, как и смерть Сигерика, не могла вернуть ему
Ливию.
'Боги, почему же вы так жестоки?', - думал он. 'Этот мир мне и так чужой.
Но вам этого мало. Вы забираете всех, кто мне дорог. Одного за другим.
Сначала друзья, потом... Что у меня осталось? Что теперь у меня осталось?
Ради чего еще стоит жить?'
- Всё, - сказал вдруг Утер, повернувшись к нему. - Змея, наконец, издохла.