Судя по всему, эта докладная появилась в результате начавшегося после нападения и по приказу Сталина тщательного расследования всех обстоятельств, предшествовавших началу войну.
Итак, как видите, Альфред Лисков был задержан в 21.00 21 июня, привезен в штаб отряда в 00.30 мин. 22 июня и лишь в 1.00 22 июня от него добились вразумительного ответа по существу причины его побега из германской армии. А его информация была передана по инстанциям только в 3 ч. 10 мин. 22 июня. Обратите особое внимание на следующее:
а) пограничники точно указали время, когда задержали, доставили, допросили и получили от Лискова более или менее вразумительное объяснение причин его перехода границы. Это чрезвычайно важный нюанс, который позволяет с абсолютной уверенностью утверждать, что написанное Жуковым в его мемуарах, мягко говоря, наглая ложь. Он просто не мог знать об этом перебежчике и его информации вечером 21 июня.
б) А. Лисков был ефрейтором, а не фельдфебелем.
Так вот и спрашивается, какое отношение данные Лискова могли иметь к тому, что указал в своих мемуарах Жуков?! Ведь хорошо же известно, что, по утверждениям Жукова, передача директивы № 1 в войска якобы уже была закончена в 00.30 мин. 22 июня по московскому времени. То есть за два часа сорок минут до того, как полученная от А. Лискова важная информация была передана по инстанции. Кстати говоря, передача по инстанции означает, что сначала она была передана в Киев, в штаб пограничного округа, и только затем в Москву!
Проще говоря, решение о направлении директивы № 1 принималось отнюдь не на показаниях А. Лискова, а на основании других данных, ибо сведения Лискова о грядущем вот-вот нападении прозвучали после того, как директива уже шла в войска. Соответственно Пуркаев не мог звонить Жукову вечером, ибо Лискова еще не допросили толком. Потому что даже подчиненный Пуркаева — командующий 5-й армией генерал Потапов — и то был проинформирован лишь в 1 ч. ночи или в первые минуты второго часа ночи, да и отнесся к информации Лискова с подозрением. Спрашивается, о чем и о каком конкретно перебежчике Жуков и Тимошенко говорили Сталину, особенно если учесть, что в 20 ч. 50 мин. (по московскому времени)
21 июня они только вошли в его кабинет>{464}.
Выше уже указывалось, что Альфред Лисков был ефрейтором, а не фельдфебелем. В сочетании с изложенными выше в приведенных документах пограничников данными это позволяет посмотреть на эту историю по-иному. Полученные от Лискова сведения не могли послужить основанием для доклада Сталину и тем более для направления в войска директивы № 1. Очень похоже на то, что случаю с Лисковым приписаны сведения, которые были получены от перебежчика, перешедшего в СССР