Парашют открылся сразу. Оставшийся без пилота У-2 спланировал и совершил посадку. Самолет опустился на вспаханное поле, прополз некоторое расстояние на брюхе, после чего его корпус снизу лопнул. Многие мелкие части, вырванные взрывом ракеты из фюзеляжа и крыльев У-2, также вслед за ним упали на землю. Высоко расположенные на корпусе самолета детали при приземлении не пострадали.
После обнаружения пропажи У-2 в ЦРУ и госдепартаменте начались лихорадочные совещания. Была принята версия, что самолет разбился, пилот погиб и никаких доказательств шпионажа нет. Но вот 5 мая СССР сообщил о сбитом над своей территорией военном самолете США. Реакция официального Вашингтона была мгновенной. В тот же день представитель госдепартамента США на официальной пресс-конференции заявил, что американский самолет типа У-2, проводивший вблизи советско-турецкой границы метеорологические исследования в высоких слоях атмосферы, в результате нарушения кислородного снабжения пилота сбился с пути. Далее в заявлении говорилось, что пилот потерял сознание, а самолет, управляемый автоматической системой, залетел в воздушное пространство СССР. Машина, по уверению госдепартамента, принадлежала не ВВС США, а НАСА. Версия тут же была подтверждена НАСА, объявившем о пропаже своего самолета. Были опубликованы «точные» данные о полете У-2 над турецкой территорией, о специальном его оборудовании для взятия проб воздуха и для сбора информации о радиационных излучениях. В остальном НАСА повторило положения из ранее сделанного заявления госдепартамента.
Через два дня в Москве состоялось заседание Верховного Совета СССР, на котором было сделано официальное заявление о том, что пилот сбитого самолета жив, находится в Москве и что имеются неопровержимые доказательства шпионского характера его полета. Припертый к стене фактами и доказательствами, госдепартамент США изменил тактику и выступил с новым заявлением, в котором признал, что У-2 был направлен в пределы Советского Союза в целях сбора военных шпионских данных, оговорив, однако, что власти в Вашингтоне разрешения на такой полет не давали. В преддверии новых президентских выборов это заявление было весьма опрометчивым. Перед Эйзенхауэром встала сложная дилемма. Если признать, что полет был осуществлен без его ведома, серьезно подрывался авторитет президента США и его администрации. Если допустить, что президент санкционировал полет самолета-шпиона, предстоявшие через несколько дней советско-американские переговоры на высшем уровне наверняка сорвались бы. Аллен Даллес предложил президенту уйти в отставку, чтобы была возможность переложить всю ответственность на него. Эйзенхауэр отверг это предложение и в своем выступлении 11 мая признал, что полеты американских самолетов над территорией СССР проводились с его ведома и одобрения и что он, в соответствии с американским законом 1947 года о национальной безопасности, ввел в действие директивы, на основании которых была разработана и реализована программа широкого наблюдения с воздуха путем проникновения шпионских самолетов США в воздушное пространство СССР.