Поставив свечу на тумбу, Димка приступил к поискам. Выдернул пару ящиков шкафа, переворошил тумбочку. Нашел увесистый патронташ. Стараясь не поворачиваться к собаке спиной, вернулся в горницу. Подобрал ружье, перезарядил.
— Папочка, это не поможет… — Машка по-прежнему стояла в полный рост, напряженная и бледная. — Это больше не дедушка…
— Открывай, — глухим голосом, которого Оксана не узнала, бросил Дмитрий жене, прицеливаясь в дверь. — А ты, дед, входи медленно. Не спеши.
— Конечно, внучок.
Оксана, в глазах которой плескалось целое море мольбы, нерешительно подошла к порогу. С натугой сняла засовы, толкнув дверь, испуганно отшатнулась.
Дмитрий взвел курки.
Семен вошел неспешно, как и обещал. Притворил за собой дверь, даже замки закрыл. И устало уселся на лавку, положив руку на спортивную сумку с подарками. Подумать только, каких-то несколько часов назад они хвастали ему своими гостинцами, расхваливая теплые носки и дорогой коньяк…
Дмитрий прицелился в бородатое лицо и только сейчас заметил, что со стариком что-то не так. Не сразу сообразил — лампа и пара свечей давали не так уж много света. Семен Акимович был покрыт пеплом. Серым, легким, какой остается после доброго березового костра. С головы до ног, будто валялся по старому костровищу. Только на волосах искусственной седины заметно не было — они пепельными стали уже давно…
— Говори, — приказал Дмитрий, не спуская деда с прицела.
Машка беззвучно опустилась на табурет, крепко зажмурившись.
— Чего ему надо?
— А не испугаешься? — вдруг вопросом на вопрос ответил Семен. Без издевки или лишних эмоций в голосе. Просто поинтересовался. — Не испугаешься правды-то?
— Не испугаюсь… — внук сглотнул комок в горле, облизнул губы. — Даже если меня хочет в обмен на жизнь остальных, не испугаюсь…
— Димочка, да как ты можешь?! — всплеснула руками Оксана, но дед вдруг повернулся к ней так резко, словно и не сидел под прицелом.
— А ну, замолчи, девка! — И продолжил как ни в чем не бывало: — Молодец, Димка, чую породу… Значит, хочешь знать, чего Хозяину надо?
— Будешь время тянуть, дед, ногу прострелю, — все тем же чужим голосом предупредил Дмитрий, наклоняя ружье.
— Ладно, внучок, не горячись. Чужую кровь он хочет. Не нашего рода. Учуял еще на подъездах, вот и требует.
До Дмитрия дошло не сразу, до Оксаны чуть раньше.
Женщина тут же осела на пол, как куль с мукой, чуть не разбив голову о край печки. Губы ее тряслись. После этого смысл произнесенных слов настиг и ее мужа.
— Чего?.. Чужую кровь? Ты чего, дед, совсем умом тронулся? Мы ж тут все — семья!..