— Его императорское величество государь Павел Александрович, — негромко начал Чупара, — зная о том, что ты совершил на границе, капитан Ралусин, решил, что ты обязательно должен это увидеть.
— Что?
— Они впереди, смотри.
Илья пригнулся, заглядывая за «девяностопятки». Следующими на бетоне отдыхали огромные белоснежные красавцы, очень похожие на «ТУ-22»: такие же остроносые, с высоким оперением, трехстоечным шасси, «глазастой» кабиной. Вот только размеры… В каждом из стоящих за «ТУ-95» самолетов поместилось бы по паре «двадцать вторых». Они имели в длину никак не менее шестидесяти метров.
«Шесть рейсовых «Икарусов», — мысленно перевел в зрительно более понятные категории Ралусин.
Размах крыльев могучей машины составлял примерно столько же, сколько и длина, верх оперения находился на высоте шестиэтажного дома. Мотогондолы висели под брюхом, словно спрятавшиеся от непогоды птенцы.
— Знакомьтесь, капитан, — предложил Чупара. — Дальний бомбардировщик «ТУ-160». Максимальный взлётный вес: двести семьдесят пять тонн. Из них сто сорок с половиной тонн — топливо, а еще сорок пять — боевая нагрузка. Крейсерская скорость: восемьсот километров в час. Максимальная: две с четвертью тысячи километров. Больше двух звуковых. Дальность полета на одной заправке: четырнадцать тысяч километров. Экипаж: четыре человека. В принципе, этот самолет способен нанести ракетно-ядерный удар такой же мощности, что и атомная подводная лодка.
— Вот это да-а-а… — протянул Илья, двигаясь под самолетами. Неожиданно он заметил еще одну черту, объединяющую крылатые ракетоносцы и подводные лодки: самолеты имели имена. «Илья Муромец», «Иван Ярыгин», «Василий Решетников», «Михаил Громов»…
— Четвертый, пятый, шестой, — громко отсчитывал полковник, идя вслед за Ралусиным. — Пришли.
— А что такое? — не понял Илья.
— Шесть, капитан, — указал на оставшиеся позади самолеты Чупара. — Еще неделю назад в нашей стране их оставалось всего шесть штук. А сейчас — четырнадцать. Восемь из них твои, капитан. Мы получили их с Украины после того, как ты избавил Кучму от шантажа. Вот они, смотри. Все восемь.
Действительно — стоящие за «Михаилом Громовым» самолеты не имели имен, а на своих плоскостях все еще несли желто-голубые круги и трезубцы.
— Скоро перекрасят, — сообщил полковник, поймав его взгляд. — Пять дней, как прилетели. Эмблемы чужие снять еще не успели, но они уже наши. Наши.
Ралусин, глядя на огромных птиц, стоящих на взлетно-посадочной полосе, почувствовал, как у него защемило сердце. Господи, как можно было пускать под нож таких красавцев?! Ведь они… Они почти живые! Хотя, конечно, для кого и красавцы, а кому — смертельно опасные хищники. Шакалы никогда не любят, если рядом с ними поселяется лев. А для современной техники планета стала невероятно маленькой.