Все присутствующие поздравили Альеру и Фиэра. Затем мы обсудили мобилизационный план, согласно которому через месяц оборотни из Аста-Готта должны были выделить мне четыреста своих бойцов. Далее пошли другие темы, которые отняли у меня без малого полтора часа времени. И когда мы обговорили все, что мне казалось важным, и по каждому вопросу было сформировано общее мнение, совет был окончен.
Опричники вышли, а я повернулся к брату, который все так же стоял рядом, и спросил его:
— Что скажешь, Трори, со мной едешь или остаешься?
— Остаюсь, — ответил младший.
— И чем займешься?
— С Рессом хочу в Аста-Готт отправиться и среди оборотней пожить. Ты не против?
— Нет. Но потом ты должен будешь прибыть в графство и помочь Каисс с делами.
— Как скажешь, брат, — Трори искоса посмотрел на ламию, помедлил, и с заметной хрипотцой в голосе спросил: — Катрин тоже с тобой едет?
— Да.
— А…
Наверняка, он хотел спросить, зачем я повсюду таскаю за собой жрицу и не любовница ли она мне. Но я его остановил:
— Не надо вопросов, на которые ты не сможешь получить полный и развернутый ответ, Трори. Придет час, и ты все узнаешь. Пока же прими как данность, что Катрин приставлена ко мне культом Улле Ракойны и между нами только дело.
Парень улыбнулся, коротко кивнул в сторону ламии, и покинул кабинет. После чего я посмотрел на Отири, которая беззвучно засмеялась, и поинтересовался:
— Что-то не так?
— Забавно, — сказала ведьма, — твой младший брат в меня влюбился, и впервые узнал, что такое ревность.
— В самом деле!?
— Да.
— И что теперь?
— Ничего. Пока это только увлечение, и он его перерастет.
— Только не вздумай у него в голове копаться, — предупредил я ламию, и встал.
— Это не потребуется, — Отири стерла с лица улыбку и тоже поднялась. — Для лечения первой любовной лихорадки используются методы попроще и поэффективней.
— Какие же?
— Девку ему надо горячую. Такую, чтобы ни днем, ни ночью ему покоя не давала, и со временем все пройдет.
— Пожалуй, ты права, Отири. Надо будет поговорить с Каисс на эту тему, пусть подберет ему в Шан-Маире симпатяшку лет семнадцати-восемнадцати. — Перекинув через грудь лямку походной сумки, и подтянув ремень с мечом, я повернулся к двери. — Пойдем. Пора отправляться.
— Не торопись, — она посмотрела на выход. — У тебя еще один гость.
— Кто?
— Лофелейн.
— И что ему нужно?
— Не знаю. У него ведь мыслеблок.
— Да-да, точно. Но все равно, пойдем. По дороге с ним пообщаемся. А то чую, что если задержимся, сегодня остров уже не покинем, то у одного дела, то у другого, и у каждого мелочевка, которую он в состоянии решить без меня.