Вдоль стены метрах в трех над полом тянулась открытая галерея, на которой устроились два полицая с «Вепрями»: один прохаживался, а второй сидел, свесив ноги. Разглядывая толпу внизу, они перебрасывались репликами. Если все заведение принадлежит Чумаку, то неудивительно, что за порядком здесь следит городская охрана. Когда мы только пришли и заняли этот столик, охранники поглядывали в нашу сторону часто, но убедившись, что мы не буйные, никого не задираем и друг с другом драться тоже вроде не собираемся, потеряли к нам интерес.
Рапалыч налил еще полстакана, поставил перед собой жбан и уставился на него. Не выдержав, Калуга спросил:
– Так что, старость, подключишь свою мудрость, поищешь нужного нам человечка?
– Сыскать-то можно, – продребезжал тот, – но время нужно. И расходы будут немалые. Ходить, выспрашивать… людям мзду за сведения… А у меня ноги больные. И руки.
– И голова, – поддакнул Калуга.
– Голова у меня здоровее твоей, молодой.
Я решил, что больше пить не хочу, да и Калуга, кажется, тоже не собирался, а Лютик снова налил себе и тут же выпил. Сунул в зубы кусок хлеба и снова взялся за жбан.
– Ты не налегай, – сказал я, – нам еще работать.
– Да не, – сумрачно ответил он, – я когда без смолы, так выпивка меня не берет.
– Уверен? Потому что если…
– Я тебе говорю, командир: жбан могу вылакать – и ничего. Как проваливается куда-то.
Он налил себе, а я перевел взгляд на Рапалыча:
– У нас нет времени сидеть и торговаться с тобой. Нужно найти Травника и привести нас к нему. Говори цену.
– Пятьсот рубчиков, – брякнул старик.
– Чего?! – Калуга аж рыбой подавился. – Пять сотен монет, чтобы какого-то гаврика в городе отыскать?!
– Было б оно легко, вы б сами гаврика сыскали, – с этими словами Рапалыч снова наполнил стакан.
Когда мы входили в «Вершину», голова у него, как обычно, тряслась, да и руки ходили ходуном – пожар возле схрона совсем выбил старика из колеи, – но после двух стаканов дрожь прошла, Рапалыч даже как-то посвежел с виду, и голос стал тверже, уверенней.
– Пятьсот – вообще невразмерная сумма, ты и сам это понимаешь. Сейчас даю тебе полтинник, – я пальцем придвинул к нему извлеченный из сумки столбик монет, и взгляд старика приклеился к нему. – Как будет результат – еще столько же.
Дрожащая рука сама потянулась к деньгам… и опустилась.
– Мало, – сказал он. – Старость, мудрость моя говорят мне: мало. Пятьсот давай.
– А мне молодость и жадность говорят, что ты вконец охренел, старик! – не сдержавшись, я под столом пнул его каблуком в колено так, что он чуть не перевернулся вместе со стулом. – Бери полтинник и иди ищи мне Травника! А то другого найму!