– Вы меня любите? – спросила она.
– Что? – Он не ожидал такого вопроса.
– Вы любите меня, лорд Гриффин?
– Я… питаю к вам нежные чувства.
– Нежные чувства – это не то же самое, что любовь.
– Но вы же не любите Томаса.
Она покачала головой:
– Нет, любовь не упоминалась в брачном соглашении.
– Тогда, скажите на милость, зачем требовать любви от меня? – прохрипел он. – Если я достаточно хорош для постели, то уж точно подхожу, чтобы пойти со мной под венец.
Геро снова удрученно покачала головой. Ее все больше охватывал ужас. Она никогда не сможет все исправить и никогда не займет то место, которое всегда занимала в свете и в семье.
– Вы любите меня? – теперь потребовал ответа от нее он.
– Нет! – ответ сорвался с ее губ неожиданно – она даже не успела подумать. Одно только упоминание любви к этому человеку вызывало прилив страха.
– Тогда почему вы пришли ко мне? Почему позволили мне уложить вас в постель?
– Я не знаю. – Геро с трудом овладела собой. – Я… пришла, чтобы узнать, не случилось ли с вами беды, поговорить о приюте, о вашей винокурне. Я не собиралась делать того, что мы сделали.
Но правда ли это? Ведь сердце у нее едва ли не выскакивало наружу, когда она постучала в его дверь. Она была взволнована, руки дрожали от предчувствия. Может, сама того не сознавая, она пришла к нему, чтобы уступить ему, чтобы узнать, раз и навсегда, что в ней кроется что-то большее, чем благочестие дочери герцога.
Ее слова, кажется, его смутили.
– Хотя бы ответьте мне на мой вопрос: «Почему вы не хотите выйти за меня?».
Геро отчаянно замотала головой:
– Как вы не понимаете всю сложность этого решения? Если я выйду за вас, моя жизнь никогда не будет прежней. Максимус меня возненавидит. Он может отречься от меня, изолировать меня от семьи.
– О господи. – Ей показалось, что Гриффин с трудом сдерживается, чтобы не закричать. – Я, возможно, повеса и распутник, но моя репутация не настолько отвратительна. Сомневаюсь, что ваш брат придет в восторг от нашего брака, но выбросить вас вон…
– Он ненавидит джин и тех, кто этим занимается, – прошептала она. – А вы – перегонщик джина. Сколько еще ему понадобится времени, чтобы выяснить это? Вы понятия не имеете о том, как сильна его ненависть к джину и к перегонщикам джина. Вы не представляете, что он сделает с вами – и со мной, – когда узнает.
Гриффин неожиданно резко отстранил ее от себя, будто не доверял своим рукам, сжимавшим ее плечи.
– А вы подумали о том, что, живя в браке с Томасом, мы с вами будем связаны этим до конца наших дней?
– Я знаю, – воскликнула она. – Господи, неужели вы думаете, что я не знала этого с того самого момента, когда поднялась с вашей постели?