— Может! — твердо возразил я, — точнее, мадам, так уже один раз было. Человека, ТОГДА отдавшего команду исполнителям, сейчас допрашивает НКВД. Но уже сейчас ясно, что он, в свою очередь, получил приказ из Парижа, а так же, возможно, и из Лондона. Спасибо вам, и вашему покойному супругу за хороших союзников, готовых сделать все, чтобы уничтожить Россию. Всем был хорош покойный государь Александр III, но вот в союзе с Францией дал маху на полста лет вперед.
— Хватит, господин, не знаю, как вас там…, - остановил меня Николай, в котором на мгновение проснулась тень былого императора, — моя МамА, все поняла. Скажите, вы ведь из этих, из пришельцев?
— Вы абсолютно правы, Николай Александрович, — ответил я глянув на слегка ухмыляющегося в усы Сталина, — Тамбовцев Александр Васильевич, капитан госбезопасности, журналист и историк.
— Вот как? — приподнял брови Николай, — весьма разнообразные у вас интересы, господин капитан. Но тем лучше, скажите, ведь вы и господин Сталин, которого вы так яростно поддерживаете, совсем не отказались от идеи построить в России справедливое общество?
— А разве вы, Николай Александрович, против справедливого общества? — возразил я, — Или приятно было быть самым богатым человеком в стране, правящем в царстве вечной нищеты? Вы забыли слова вашего великого прадеда Николая I, и стали жить только для себя. В результате и получили то, что и на голову не налезет. Скромнее надо было быть, господа Романовы, скромнее. До Бога высоко, а русский мужик с топором, он всегда рядом. Да и справедливость, ее ведь тоже можно устанавливать по-разному. Надеюсь, вы уже убедились, что мы не рвемся проливать в России потоки крови, подобно французским якобинцам?
Бывший император немного помолчал, а потом сказал, — Наверное, вы правы, господин Тамбовцев. Просто уж больно неожиданное предложение сделал нам господин Сталин. Подумать только — мы и большевики. Но мы подумаем, посоветуемся, и снова подумаем, — он посмотрел на председателя Совнаркома, — Вы должны нас понять, господин Сталин, это очень непростой выбор. Но вы меня удивили, а это кое-чего стоит. Я уже думал, что меня давно ничем не удивить. Подожди, МамА! — повернулся Николай к Марии Федоровне, — Мы с тобой потом поговорим.
— Ники! — почти выкрикнула Александра Федоровна, — да скажи же ты им!?
Экс-император печально посмотрел на жену, — Моя супруга беспокоится за нашего сына, — он вздохнул, — Ваш поручик, сказал нам, что у врачей из будущего есть средство, чтобы облегчить мучения нашего бедного мальчика. Господин Тамбовцев, мы не можем ничего требовать, но мы вас умоляем, спасите Алексея.