Отец на нее даже не посмотрел, а Уфгет уже про нее забыл. Медленно поднявшись, она, прихрамывая, пошла к двери, поддерживая ушибленную руку другой.
Уфгет не посмел бы ее тронуть, если бы была жива Гроя. Все они боялись старухи, боялись ее знаний и снадобий, понимая, что Гроя отомстит всякому, кто обидит ее любимицу.
Что ж, у нее нет знаний и умений Грои, но она найдет возможность заставить их ответить. Эльгива еще не знала, как она это сделает и сколько у нее на это уйдет времени, но однажды они заплатят за свое пренебрежение к ней. Пусть хранят свои планы в тайне. Пусть держат на привязи, как собаку. Но у их породистой суки норовистый характер, и однажды, к своему огорчению, они узнают, что она может укусить.
Октябрь 1003 г. Винчестер, графство Гемпшир
У Эммы создавалось впечатление, что даже сами стены дворца пропитались отчужденным отношением короля к ней. У нее было мало друзей среди знати, и даже слуги обращались с ней с холодной вежливостью, которую ей было трудно переносить.
Как и король, они возлагали на нее ответственность за нападение датских захватчиков, как будто она, словно магнит, неодолимо притягивала к себе пиратов. Вокруг Эммы шептались, будто это ее нормандец-управляющий Хью собственноручно открыл ворота Эксетера викингам, а посему вина за разрушение города лежит непосредственно на совести Эммы. Прошлогодняя резня в день святого Брайса, начатая по приказу короля, была забыта. Теперь во всем винили заморскую королеву.
И вследствие этого она была им чужой. Король никогда не искал ее общества и почти не заговаривал с ней, даже во время ее ежевечерних визитов в его спальню, где она удовлетворяла плотские аппетиты короля. Эмма понимала, что исполнять эту особенно омерзительную обязанность — ее долг жены и королевы, но всякий раз она себя чувствовала оскверненной, поскольку в их соитиях ни одна из сторон не проявляла ни тепла, ни нежности. Ей казалось, что они мало отличаются от животных, которых закрыли в одном загоне лишь с целью совокупления.
Однако, несмотря на холодное отношение к ней Этельреда, она его часто видела, поскольку у нее не было собственного отдельного двора, как в первый год ее замужества. Понимая, что король был бы только рад, если бы она не выходила из своих покоев, Эмма не упускала ни единой возможности сопровождать Этельреда, куда бы он ни направлялся. Она посещала вместе с ним церковь и ежедневно выезжала на охоту. Эмма сидела рядом с ним за столом и редко уходила до того, как король сам отправлялся в свои покои. Она переносила его ледяное презрение со стоическим терпением, постоянно помня о том, что она — дочь герцога Нормандии и королева Англии, и это укрепляло ее сердце перед лицом короля.