Ноябрь/декабрь наполняют чистой и простой земной радостью изношенную душу Болеслао, или, по меньшей мере, — осеняют его лоб, ставший более высоким, после того, как часть волос выпала.
Ханс живет в районе «Артуро Сориа». Он держит львенка и занимает с ним квартиру на первом этаже. Это нечто среднее между жилым помещением и мастерской. Комната забита деталями машин и разного рода оборудованием. Кое-что — старое и куплено из эстетических соображений, так как не используется (в каждой профессии, в том числе и в слесарном деле, есть свои фетиши).
Журналы о моторах со всего света собраны в стопки по углам и, кроме того, — раскрытые, — разбросаны повсюду вперемешку с разворотами из «Плейбоя» и «Пентхауса», на которых напечатаны фото голых девиц. Такие же картинки закреплены кнопками на стенах. И Болеслао спрашивает себя, не мастурбирует ли Ханс и не фетишист ли он как все женоненавистники и холостяки. На части фотографий длинноногие модели голышом сидят на мотоциклах или украшают собой мерседес предпоследней серии. Так делается реклама. А львенок, посаженный на короткую цепь, рычит совсем рядом с ботинком Болеслао.
— Можно его приласкать?
— Это не кошка.
— Мне тоже хотелось бы, чтобы у меня был лев.
— Они едят слишком много мяса и в любой момент могут цапануть тебя лапой.
— А как быть, когда он вырастет?
— До того, как он вырастет, я сдам его в зоопарк, и мне обменяют его на новорожденного. Львов надо менять, потому что им нужно перезаряжать батарейки.
Иногда Ханс пользуется языком механиков. Однако, когда речь заходит о самой механике, говорит как поэт.
— Но лев, должно быть, очень привязывается к хозяину, — произносит Болеслао, присев на корточки напротив животного, чтобы лучше его рассмотреть.
— Точно так же как кот, Болеслао, я советую тебе завести кота.
У львенка шерсть золотистая, с легким блеском, почти охристая, он стройный, с умнейшими глазами и мохнатыми лапами, оскал у него свирепый, а хнычет как детеныш. Болеслао думает о странной природе одиночества. Оно плодит ежей и мертвых собак, барочную, непонятную, скверную и непродавабельную живопись. Из одиночества возникают пристрастие к алкоголю, львята, воскресные мертвецы и цирковые мотоциклы, молодые разочарованные жены и вдовы. Одиночество, в конце концов, порождает воскресенья, заполненные людьми, но лишенные жизни; обкуренных молоденьких девушек-наркоманок; пьяных мужчин; проституток, сбривающих пушок на своем лобке. Одиночество населено так густо, как только это вообще возможно.
— А вот и бутылка, — говорит Ханс.