– Ну?
Когда он ничего не ответил, раздумывая, не забрать ли ее наверх, она тяжело вздохнула.
– Послушай. Я знаю, ты злишься…
– Злюсь? – Выплюнул он. – Ты меня опоила, обездвижила, украла девственность и оставила, доведя до ослепляющей ярости, настолько мощной, что моей сестре и брату пришлось лишить меня свободы на целых восемь месяцев. Слово "злюсь" даже частично не описывает того состояния, в котором я сейчас перебываю. Ты что, хотела начать Апокалипсис? А Эгида в курсе, что ты сделала, или они также в этом участвовали?
– Я не знала, что обездвижила тебя. Я потеряла контроль над своей силой, и не поняла, что направила ее на тебя. – она задрожала… или, может, ее просто передернуло. – И я тебя не опаивала. То есть, очевидно, что тебя чем-то накачали, но это была не моя идея. Один из твоих вампиров дал мне то вино.
– Никто из моих вампиров не мог меня предать.
– Ну, мне жаль тебе это говорить, но один из них как раз это и сделал.
– Почему?
Она передернула плечами:
– Возможно он устал от того, что ты постоянно ведешь себя как ворчливая задница и решил, что тебе нужно с кем-то переспать. Откуда, твою мать, мне знать?
Его челюсти сжались:
– Все они понимали, что секс для меня за пределами возможного. Они бы такого не сделали.
– Хорошо. Мне все равно. Спроси Ареса и Лимос. Они в курсе. Вино повлияло на меня так же, как и на тебя.
Она скривилась и положила ладонь на живот. Даже не осознавая, что делает, он вошел в камеру и взял ее за плечи:
– Ты в порядке? Это ребенок?
Она удивленно моргнула:
– Он меня просто пнул. Жеребенок очень шустрый.
– Жеребенок?
Она опять зарделась, но на этот раз ее щеки окрасились нежно-розовым, женственным румянцем:
– Ну… его отец… Всадник, так что… Жеребенок.
Он хотел улыбнуться, но потом вспомнил, что ненавидит ее и сделал каменное лицо:
– Я принесу одеяло. – Он направился к выходу, но она остановила его, положив руку ему на плечо.
– Мне нужно в туалет.
Он указал на угол комнаты:
– Там есть ночной горшок.
– Ты что, серьезно? Фу. – Она в отвращении отошла подальше от грязной, глиняной посудины.
– Ваше поколение слишком избаловано. А что ты думаешь люди использовали до того, как изобрели унитазы?
– Да мне плевать. В наше время люди знают, что это такое, и я бы хотела использовать именно унитаз. – Она сморщила нос и добавила. – Если я попробую сесть на ту штуку, то никогда не смогу подняться.
– Хорошо. – Пробормотал он и взял ее за запястье. – Из тебя ужасная пленница, ты это знаешь?
Она поступила разумно и ничего не ответила, пока он вел ее вверх по ступеньках в свою спальню. Когда она увидела, куда именно он ее притащил, то остановилась на пороге: