– Дьявольское отродье.
Он не мог сдержать грохочущий рык, зарождавшийся в его груди.
– Они называют тебя дьявольским отродьем?
– Нет. – Покачала она головой, ее отрицание было слишком сильным. – Я имела ввиду, не… это было в то время.
– Они не могут сказать это прямо тебе в лицо, но называют так. Ты слышишь это, но потом они смотрят на тебя и говорят: "О, я не имею в виду тебя. Разве не так?"
Снова, она отрицала, качая головой.
– Ты не знаешь…
– Нет, – перебил он. – Как раз знаю. Никто, блядь, не смел такое мне сказать, но я видел это миллионы раз в своей жизни.
– Танатос? Танатос.
– Что? – огрызнулся он.
– Твои глаза светятся а стол трясется.
Он хотел разорвать на части каждого хранителя, который обидел Реган. Это не имело смысла, учитывая, что однажды он сам хотел причинить ей боль, очень хотел, но многое из того, что он чувствовал не имело смысла.
Боже, не удивительно, что она постоянно работала, вместо того чтобы общаться. Ведь проводить время с коллегами в свободное время было бы примерно так же весело, как если бы почистить туалет ложкой.
То, как она старательно складывала салфетку в идеальный квадрат, он решил, что прав по поводу чистки туалетов, тоже, он заставил себя успокоиться и потянулся за одним из трех десертов на столе.
– Торт?
Ее глаза загорелись.
– Мне бы не стоило… но я клянусь, этот ребенок мгновенно освобождает место для сладостей независимо от того, насколько я сыта.
– Итак… клубничный чизкейк, торт "Красный вельвет" или шоколадный мусс?
Головы твоих коллег на серебряном блюде?
– Да, пожалуйста. – Она практически подскочила со стула, и Тан не смог удержаться от смеха, в частности и от идеи голов на серебряном блюде. Это было бы чертовски весело.
– Здесь также есть пять разных видов мороженого в морозильнике.
Она усмехнулась.
– Я приберегу мороженое на потом. Прямо сейчас… вон то.
Он положил по кусочку каждого десерта и передал ей тарелку.
– Ешь.
– А себе положишь тоже, да? Не буду есть пока ты не сделаешь это. – Она вздернула подбородок, показывая, чтобы он убрал тарелку. – Я не буду есть десерт одна, ты будешь со мной.
Упрямая женщина. Отлично. Он тоже может поиграть в эту игру.
– Я съем кусочек, – согласился Тан вкрадчиво. – Но тебе придется дать его мне.
Его забавляло то как она прищурившись смотрела на него, но по-прежнему отрывисто и с раздражением отломила кусочек чизкейка краем вилки. Затем протянула Тану.
– Держи.
– Как? Разве ты меня не покормишь? – Он не собирался дразнить, или флиртовать, или играть с ней, но сделает все возможное, чтобы заставить ее есть. Чувак, продолжай себе это говорить.