— А сейчас кто же ты?
— Сейчас я просто девочка, а Сева просто мальчик. Потом я буду женщина, а Сева — мужчина…
Мы смеемся. Саша с удовлетворением поясняет:
— Я все понимаю…
* * *
Еще о воздействии художественной литературы на человеческую душу. Я стала читать Саше ненецкую сказку «Кукушка»:
«Вот что было. Жила на земле женщина. Было у нее четверо детей. Не слушались дети матери. Бегали, играли на снегу с утра до вечера. Вернутся к себе в чум, целые сугробы снега на пимах натащат, а мать убирай.
Одежду промочат, а мать суши.
Трудно было матери.
Вот один раз летом ловила мать рыбу на реке. Тяжело ей было, а дети ей не помогали.
От такой жизни, от работы тяжелой заболела мать. Лежит она в чуме, детей зовет, просит:
— Детки, воды мне дайте. Пересохло у меня горло. Принесите мне водички!
Не один, не два раза просила мать: не идут дети за водой.
Старший говорит:
— Я без пимов!
Другой говорит:
— Я без шапки!
Третий говорит:
— Я без одежи!
А четвертый и совсем не отвечает.
Сказала тогда мать:
— Близко от нас река, и без одежи можно за водой сходить. Пересохло у меня во рту. Пить хочу!
Засмеялись дети…»
Не успела я дойти до этих слов, как с Сашей стало твориться что-то уму непостижимое — она заплакала и закричала: «Зачем ты мне читаешь такую злую книгу? Про таких детей?»
Она долго плакала и рыдала на удивление мне и Севочке.
Может, я и неверно поступила, но только сказку я все-таки дочитала ей до конца. Саша слушала, мучаясь и страдая:
«…Засмеялись дети, из чума выбежали. Долго играли, в чум к матери не заглядывали.
Наконец, захотел старший есть — заглянул в чум.
Смотрит он, а мать посреди чума стоит. Стоит и малицу надевает.
И вдруг малица перьями покрылась.
Берет мать доску, на которой шкуры скоблят, и доска та хвостом птичьим становится.
Наперсток железным клювом стал.
Вместо рук крылья выросли.
Обернулась мать птицей и вылетела из чума.
Закричал старший сын:
— Братья, смотрите, смотрите! Улетает наша мать птицей!
Тут побежали дети за матерью, кричат ей:
— Мама, мы тебе водички принесли!
Отвечает им мать:
— Ку-ку! Ку-ку! Поздно, поздно. Теперь озерные воды передо мной. К вольным водам лечу я.
Бегут дети за матерью, зовут ее, ковшик с водой протягивают. Меньшой сынок кричит:
— Мама, мама! Вернись домой! Водички на! Попей, мама!
Отвечает мать издали:
— Ку-ку! Ку-ку! Ку-ку! Поздно, сынок, не вернусь я.
Так бежали за матерью дети много дней и ночей — по камням, по болотам, по кочкам.
Ноги себе в кровь изранили. Где побегут, там красный след остается.
Навсегда бросила детей мать-кукушка.
И с тех пор не вьет себе кукушка гнезда, не растит сама своих детенышей.