– А руку до рта донесёшь? Или это чрезмерная нагрузка?
– Пожалуй, не чрезмерная. Но в чём смысл такого упражнения?
– В донесённой до рта руке случайно может оказаться кусок чего-нибудь прекрасного, – объяснил я. – Например, пирога. Всякое, знаешь ли, случается.
И полез в Щель между Мирами в надежде, что на сей раз обойдётся без дюжины чужих поломанных зонтов. Я до сих пор иногда достаю их вместо утреннего кофе, и поделом: всякое мастерство нуждается в ежедневных тренировках, а я всё-таки редкостный лентяй, пока не припечёт по-настоящему, пальцем не пошевелю.
Но на сей раз судьба была милосердна к моей репутации, и уже несколько секунд спустя Малдо получил в своё распоряжение превосходную, судя по аромату, ещё горячую пиццу-кальцоне[8], которую я стащил сам не знаю откуда. Но представлял себе при этом очень маленький, явно семейный итальянский ресторан. Всего на четыре столика.
Наградой мне стало изумление нового приятеля. Вернее, целых два изумления. Первое когда я у него на глазах добыл из-под одеяла горячую еду, а второе – когда Малдо попробовал пиццу и убедился, что она как минимум, съедобна.
– Это откуда вообще взялось? – наконец спросил он.
– Из другого Мира, – честно сказал я. – Опытные люди утверждают, что еда из иного Мира – лучшая диета для всякого колдуна, так что ешь спокойно.
– Спокойно? Я? Еду из другого Мира?! Боюсь, ты несколько переоцениваешь крепость моего духа.
Но пиццу доел как миленький. И попросил добавки.
Сказал:
– Я дурак. Давным-давно надо было с тобой познакомиться. Чего я ждал?
И, к моему бесконечному изумлению, уснул прежде, чем я успел что-то ответить. Надо же, как устал человек.
А я сидел на пороге хижины, практически уткнувшись носом в декоративное облако, курил, болтал ногами над бездной и думал… Впрочем, нет, вру. Не думал я тогда ни о чём. Целый час или даже чуть больше. Иногда это такое счастье – молчать всем своим существом.
– Строить дома – один из самых простых способов изменить Мир, – вдруг сказал Малдо Йоз.
После чего громко зевнул, потянулся, сел, поправил сбившуюся набок шляпу и принялся набивать трубку.
Молча.
Но у меня долго не помолчишь. От моего вопросительного взгляда даже на Джуффине тюрбан начинает дымиться, и он продолжает прерванный монолог на целую секунду раньше, чем намеревался. О других и говорить нечего. Вот и Малдо Йоз заговорил, так и не разобравшись с трубкой.
– Конечно, архитектура изменяет Мир не целиком, только некоторые его фрагменты, это я хорошо понимаю. Но ладно, согласен. Пусть так. В юности я любил фразу: «Всё или ничего!» Думал, она – мой девиз. Но девиз девизом, а как показала практика, «ничего» – это слишком скучно. Поэтому пусть хоть что-то вершится по моей воле – для начала. А там, глядишь, придумаю что-нибудь ещё.