— Моя киска испачкалась, — сказала Рейчел и задрала юбку.
На ней не было белья. Она раздвинула ноги и приказала:
— Вылижи ее. Вылижи начисто.
Ее муж покорно забрался лицом между ее бедер и принялся вращать языком, как ей всегда нравилось. Женщина крепко держала его голову и больно давила лицом в промежность до тех пор, пока не удовлетворилась. А затем отсосала ему с яростью, какой Лоуэлл прежде за ней не замечал. И хотя на чисто физическом уровне это его возбуждало, в глубине души он испытывал омерзение. Хрюкая, как животное, Рейчел взялась за дело еще жестче, быстрее и неистовее. Потом он кончил, и она с жадностью все проглотила, удерживая его губами, пока он не иссяк. Она слизала последние капли и выпустила его, после чего облизнулась, как кошка, и улыбнулась. На лице ее читалось полное удовлетворение.
Кто это? Это явно была не та Рейчел, которую он знал.
Затем Лоуэлл натянул штаны, а его супруга прошла к гардеробу и надела трусики. После этого она резко преобразилась в ту Рейчел, которую он знал. Она, похоже, смутилась тем, что сейчас произошло, хотя никто из них не стал об этом упоминать. Лоуэлл вспомнил о собственном реакционном поведении в начале игры. Какая-то сила, что крылась в этом курорте, манипулировала ими, и мысль об этом вселяла страх. Они словно шагали по минному полю и не знали, после какого шага им оторвет ногу или вовсе разнесет их на куски.
Турману так и не перезвонили из ассоциации автолюбителей, и он позвонил сам, чтобы пожаловаться. К этому времени они должны были уже уехать и быть на полпути к Тусону. Менеджер отыскал в списках его имя и номер телефона и объяснил, что в Тусоне произошло несколько аварий, поэтому в службе эвакуации, которая собиралась заняться его машиной, не осталось свободных буксиров. Раз его случай был не столь значительным, а Реата располагалась слишком далеко, то и грузовик приедет за ними только к утру.
Им предстояло провести еще одну ночь в этом плену.
Вскоре после этого вернулись дети. Они не говорили, где были все это время, и Лоуэлл с Рейчел не стали их расспрашивать. Судя по их поведению, мальчики видели нечто такое, о чем им не хотелось рассказывать. Нечто такое, что произвело на них неизгладимое впечатление.
Остаток вечера Турманы провели все вместе, играя в карты во внутреннем дворике. Им следовало поговорить, размышлял Лоуэлл, открыться друг другу. Но он не знал, как завязать разговор. Кроме того, его желание пооткровенничать было скорее поверхностным побуждением, чем какой-то необходимостью.
Поужинали они довольно рано, снова заказав еду в номер, и после наступления темноты никуда не выходили. Мальчики сидели у себя в комнате, Лоуэлл и Рейчел — у себя, и все порознь смотрели телевизоры. Казалось, они спрятались в бункере, отгородились от всего, что происходило за дверью — в надежде, что это не коснется их, пока солнце вновь не взойдет на горизонте.