В каждом лагере был хсин-оук, занимающий самую большую хижину, обычно в ней и останавливались Сая Джон с Раджкумаром. Находясь в лагере, Сая Джон с Раджкумаром часто сидели на балконе хижины, провожая вечер. Сая Джон курил черуты и вспоминал о своей жизни в Малайе и Сингапуре и о покойной жене.
Тем вечером, когда управляющий накинулся на Саю Джона, Раджкумар долго не мог заснуть, уставившись на мерцающие в таи огни. Несмотря на предостережение Саи Джона, он не мог отделаться от вызванного поведением управляющего негодования.
Как раз перед тем, как заснуть, Раджкумар услышал, как кто-то прокрался на балкон. Это был Сая Джон, вооруженный коробком спичек и черутой. Раджкумар внезапно снова пробудился, таким же злым, как и вечером.
- Саяджи, - выпалил Раджкумар, - почему ты ничего не сказал, когда тот человек на тебя кричал? Я так разозлился, что хотел забраться в таи и преподать ему урок.
Сая Джон бросил взгляд через поляну на таи управляющего, где еще горел свет. Силуэт управляющего был четко виден на фоне тонких стен из тростника, он сидел в кресле и читал книгу.
- Нет причин злиться, Раджкумар. В таком месте только так и можно себя вести, даже еще и похуже. Что меня поражает, так это что большинство из них ведут себя не как этот.
- Почему, Саяджи?
- Подумай, какую они здесь ведут жизнь, эти молодые европейцы. В лучшем случае, им придется провести в джунглях два или три года, до того как они настолько ослабнут от малярии или лихорадки денге, что не смогут далеко удаляться от докторов и больниц. Компании прекрасно это известно, она знает, что через несколько лет эти люди преждевременно состарятся в возрасте двадцати одного года, и их поставят на должность чиновника в городе. Лишь только что прибыв, семнадцати- или восемнадцатилетние, они могут вести подобную жизнь, и за эти несколько лет компания должна извлечь из них всю возможную прибыль. И она бесконечно посылает этих молодых людей из лагеря в лагерь, почти не давая передышки. Взгляни на этого: мне сказали, что у него уже был тяжелый приступ лихорадки денге. Он не старше тебя, Раджкумар, ему, вероятно, восемнадцать или девятнадцать, и вот он - больной и одинокий, в тысячах миль от дома, окруженный людьми, чьи пристрастия он никогда не узнает, в гуще леса. Посмотри на него: вот он, читает книгу, без следа страха на лице.
- Но ты тоже далеко от дома, Саяджи, - сказал Раджкумар. - Как и я.
- Но мы не так далеко, как он. И сами по себе мы бы ни за что не пришли сюда, собирать дары этого леса. Взгляни на оо-си в лагере, взгляни на хсин-оука, лежащего на циновке, оглушенного опиумом, посмотри на их ложную гордость своими навыками управляться со слонами. Они считают, что поскольку их отцы и семьи работали со слонами, никто так не знает этих животных. Но пока не пришли европейцы, никто и не думал использовать слонов для валки леса. Слонов использовали только в пагодах и дворцах, для войн и церемоний. Именно европейцы поняли, что прирученные слоны могут работать на пользу человеку. Именно они изобрели всё, что ты видишь вокруг нас в лагере. Весь этот образ жизни - дело их рук. Именно они придумали способ умерщвлять деревья, как таскать бревна с помощью слонов и систему сплава вниз по течению. Каждая деталь структуры и размещения хижин, план таи, использование бамбуковых циновок и ротанга - их изобрели не оо-си со своей древней мудростью. Всё это появилось в уме таких людей, как сидящий в этом таи - мальчишек ненамного старше тебя.