- Савант! Дожди пришли. Быстро. Закрой ставни, принеси ведра и убери всё с пола.
За считанные минуты новость прилетала с холма вниз.
- Король видел дождь.
Начиналась суета, бабушки спешили убрать с солнца цукаты, а дети с радостными криками выбегали из дома.
Именно король был первым, кто видел, как в бухту направляются пароходы. В Ратнагири их приход и уход отмечал течение времени, как в других городах эту роль выполняли пушечные выстрелы и часовые башни. По утрам, когда ожидался пароход, народ большими группами собирался на пристани Мандви. Рыбацкие лодки выходили в бухту на заре с грузом сушеной рыбы. Торговцы приезжали в запряженных волами повозках, заполненными перцем и рисом.
Никто не ожидал парохода с большим нетерпением, чем король Тибо. Несмотря на предупреждения со стороны доктора, он был не в состоянии обуздать свою любовь к свинине. Поскольку ее невозможно было достать в Ратнагири, партии бекона и ветчины каждую неделю присылали ему из Бомбея, из Гоа приходила острая португальская колбаса чоризо с перцем чили.
Король по мере сил пытался бороться с этим нежелательным пристрастием. Он часто думал о своем далеком предке, бирманском короле Наратихапати, известном любителе свинины. За позорный побег из столицы перед лицом армии Хубилая Наратихапати навечно заслужил постыдное прозвище "Король, сбежавший от китайцев". Собственные жена и сын дали ему яд, покончивший с его жизнью. Любовь к свинине - плохое пристрастие для короля.
Король обычно замечал пароход, когда тот находился еще далеко в море, в часе или больше от пристани.
- Савант! Корабль!
Через несколько минут кучер уже был в экипаже на пути к пристани.
Коляска стала предвестником парохода. Людям больше не приходилось ждать на пристани целый день, появление брогама короля предупреждало о прибытии парохода. Таким образом обязанность отмечать дни постепенно перешла с пароходов на черный экипаж с плюмажем из павлиньих перьев, словно само время перешло под контроль Тибо. Невидимый на своем балконе, Тибо стал духом-покровителем города, снова стал королем.
***
В том году, когда Долли исполнилось пятнадцать, по побережью прокатилась вспышка чумы. Ратнагири досталось особенно тяжело. В крематории денно и нощно горели костры. Улицы опустели. Многие покинули город, другие заперлись в домах.
Отрэм-хаус располагался на приличном расстоянии от места эпидемии, достаточно далеко от основных населенных пунктов, и заражение его не затронуло. Но когда по округе распространился ужас, стало очевидным, что изоляция несет собственные опасности: Отрэм-хаус оказался отрезанным. В бунгало не было канализации и водопровода. Ночные горшки из туалетов нужно было выносить ежедневно, воду таскать наверх ведрами из ближайшего ручья. Но с началом эпидемии золотари перестали приходить, а перевернутые ведра лежали на кухне в ожидании кули.