Горничная поставила на стол поднос, на котором стояли чашка какао, тарелка с венской сдобой и несколько ломтиков колбасы.
- Это тебе, - сказала Пакита, едва горничная удалилась. - Думаю, ты тоже проголодалась. А если нет, то можешь взять с собой.
- Большое спасибо, сеньора, - сказала Тоньина, пытаясь напоить ребенка какао с ложечки.
Так как сложность этого процесса не оставляла возможности для разговора, Пакита воспользовалась случаем, чтобы подумать. В первую очередь, не было никакой гарантии, что история, только что рассказанная незнакомкой, которая без стеснения объявила свою позорную профессию, была правдивой. Возможно, подумала она, всё это было частью грязного плана по вымогательству. Эта шлюха поймала ее выходящей из комнаты Энтони и хотела извлечь из этого открытия пользу для себя, но, при отсутствии достаточных доказательств, пыталась впутать ее в невероятный план. Единственным разумным выходом было вызвать прислугу и приказать выбросить женщину и ребенка на улицу.
- И все-таки я ничего не понимаю, - произнесла она вслух. Если из Москвы прислали агента с одной лишь целью - убить человека, то этот человек должен был натворить что-то очень серьезное.
- Не знаю, что вам и сказать, сеньора. Ваша покорная слуга знает совсем немного. Сеньор англичанин, когда был пьян или в постели - простите за прямоту - всегда начинал говорить о какой-то картине. Возможно, никакой связи тут и нет, ваша покорная слуга не знает, но думаю, что это может послужить зацепкой для сеньоры.
Подозрения Пакиты потеряли все основания перед лицом очевидного свидетельства доверия, существовавшего между Энтони и женщиной, которая сидела перед ней.
- А не проще было бы предупредить об опасности самого англичанина, чем бегать ко мне? - спросила она. - Ведь я с ним едва знакома.
- Может быть, и проще, - сказала Тоньина. - Вот только бесполезно. Сеньор англичанин в таких делах немного глуповат.
Пакита не смогла сдержать улыбку. Совпадение мнений на какой-то миг стерло пропасть между двумя женщинами. Затем всё снова встало на свои места.
- Кроме того, - продолжала Тоньина, - для меня это тоже опасно. Предательство партии может, конечно, обернуться весьма скверно для пролетариата, но куда как хуже придется тому, кто его совершил. Достаточно уже того, что я рассказала сеньоре об этих играх. И потом, если что-то случится со мной - кто позаботится об этом бедном ребенке, рожденном во грехе?
При упоминании столь драматичной судьбы плод греха стошнило всем, что он съел, и ребенок разразился безутешным ревом.