Но если все мои теперешние попытки отыскать очередную иголку в стоге сена тщетны и неправильны, я вернусь к тому, от чего стараюсь уйти: мальчика задушила либо мать Никишина, либо сын Никифоров. И после проведения дополнительного расследования мать все-таки отправится отбывать наказание либо за себя, либо за сына. И в том и в другом случае это будет, наверное, справедливо. Хотя, скорее всего, приговор суда будет мягким. И ничья судьба в принципе порушена не будет. Жизнь Сережи Губанова, как бы цинично это ни звучало, будет просто принесена в жертву обстоятельствам, и, кроме его отца, мало кто по нему особо будет горевать. Да и у Владислава Юрьевича есть другой ребенок, благополучный, «семейный»… Пьяные слезы Антонины в данном случае в расчет можно не принимать.
Единственный «бес», который нес меня по заснеженным улицам города, возник из комбинации костей. После того как с Аделаидой Анатольевной отношения наши деловые закончились, я вообще продолжала заниматься делом Губанова, что называется, на общественных началах…
Меня насторожил уже сам голос тетки Антона, прозвучавший из динамика домофона:
— Кто там?
Мария Романовна спрашивала осторожно, с опаской и даже некоторыми плачущими интонациями.
— Татьяна Иванова, детектив, я у вас уже была, и в суде мы виделись.
— Ой, ну что вы хотите от нас? Что-о! — В домофоне стремительно разгоралась истерика: — Антона нет, его увезли в больницу, и все благодаря этому делу и вашему Губанову! Умер и умер мальчишка, прости господи, но Антошка-то в чем виноват?
— Антон в больнице? — участливо спросила я, стараясь не обращать внимания на истерику. — А что случилось? Может быть, я пройду к вам и мы поговорим?
— Что случилось? — с угрозой переспросила тетка. — А вот вы проходите и узнаете, что случилось!
«Вот это уже хорошо», — успела подумать я и не замедлила воспользоваться приглашением.
Мария Романовна выглядела гораздо хуже, чем в прошлую нашу встречу. Ее волосы были растрепаны, в руках у нее дымилась сигарета, и по ее виду было заметно, что она выпила.
— Вы не думайте, что я… В общем, тут с Антоном такое горе! — начала она сбивчиво говорить.
Когда она открыла дверь, от истерики уже не осталось следа. Это была просто находящаяся в замешательстве, можно сказать, даже в шоке, женщина.
— Ну что, что у вас случилось? В какую больницу попал Антон?
Тетка всплеснула руками и нервно затушила сигарету в пепельнице. Мы к тому времени уже прошли в гостиную.
— Понимаете, он вышел погулять, уже ближе к вечеру, вчера… А пришел весь сам не свой, огрызался, отказался есть и разбил у меня вазу. Знаете, ваза для меня была так дорога, ей уже тридцать лет, это как бы наша семейная реликвия…