Вскоре мамины шаги в коридоре раздались вновь: пришло время будить Лялю. Взглянув на беспорядок в комнате — ведь вчерашняя уборка так и не была доведена до конца, — она только пожала плечами. С детства повелось, что за свои апартаменты Ляля отвечала сама. Щепетильная Алла Николаевна даже ящики стола в кабинете мужа разбирала только под его надзором. Считалось, что у каждого есть свои личное пространство, где все лежит (или валяется, или пылится, или теряется — не важно) как ему удобно. Без ведома хозяина трогать ничего нельзя. И все же Лялина мама принялась заботливо складывать вещи, кое-как развешанные на стуле. Она нечаянно встряхнула Лялину кофту, и из кармана со звоном выпали сережки.
— Мама, ничего не трогай, я все уберу сама, — сонным голосом попросила Ляля.
— Ой, доченька, ты не спишь, — вздрогнула мама. — Я зашла тебя разбудить, но здесь такой беспорядок, — сбивчиво начала оправдываться Алла Николаевна. — А, ладно, пускай все лежит как лежало. А почему ты сняла сережки?
— Что-то мочки разболелись. Я потом их надену.
— М-м-м… ну ладно. Все, проснись и пой, а то в школу опоздаешь. Живенько вставай, умывайся, пока я завтрак готовлю.
Мама ушла, и Ляля начала подниматься. Наткнувшись взглядом на знакомые серьги, она подумала, что надо бы их сегодня в водке подержать или на худой конец спиртом протереть. Ей казалось, будто цыганка осквернила их своим прикосновением. Дойдя до ванной комнаты, чья дверь соседствовала с кухней, Ляля спросила у мамы, есть ли в доме горячительное. Алла Николаевна недоверчиво посмотрела на дочь.
— Да мне головки в магнитофоне протереть надо, — поспешила оправдаться Ляля.
— Кажется, оставалось что-то. — Ее взгляд торопливо пробежался по кухонным шкафчикам. — Хотя не факт… может, уже выветрилась… — Алла Николаевна разговаривала уже сама с собой. Из ванной комнаты донесся шум воды и зубная щетка звякнула о стеклянный стаканчик.
Кухня привычно наполнялась утренними запахами. На сковородке жарилась яичница, по дому разносился аромат вареного кофе, ломтики копченой колбаски лежали поверх «Бородинского». Мама напевала себе под нос какую-то песенку. Тут раздался звонок в дверь. За Лялей по дороге в школу зашла ее лучшая подруга, живущая в соседнем доме.
— Здравствуйте, тетя Алла. А Лё уже готова?
— Привет, Света. Проходи, тебе придется подождать, потому что Лялька собирается и еще не завтракала, — строгим тоном ответила Алла Николаевна и направилась на кухню. Она недолюбливала рыжую, смешливую и озорную Светку. От таких жди неприятностей. Однако дочка имела полное право выбирать себе подруг, которые нравятся ей, а не ее маме.