Он тряхнул головой, убеждая себя в том, что в этом нет ничего ужасного. Если обернуться и внезапно посмотреть на себя, держа голову под определенным углом и втянув живот, ему по-прежнему можно дать… ну, тридцать семь. Его самолюбие еще не испарилось окончательно, и он понимал, что по-прежнему необычайно хорош собой, но никто уже не называл его красавчиком, хотя ему всегда казалось, что с возрастом он будет выглядеть привлекательнее. Он надеялся состариться, как кинозвезды, — представлял себя еще более худым, элегантным, с орлиными чертами и посеребренными сединой висками. Вместо этого он старился, как телезвезда. Бывшая телезвезда. Дважды женатая бывшая телезвезда, которая слишком налегала на сыр.
Вошла Эмма, обнаженная, только что из спальни, и он принялся чистить зубы — еще одна одержимость. Ему казалось, что у него рот старика, что он уже никогда не будет чистым.
— Я растолстел, — пробурчал он с полным ртом зубной пасты.
— Неправда, — неубедительно произнесла она.
— Правда… взгляни.
— Так не ешь столько сыра, — проговорила Эмма.
— Ты же вроде сказала, что я не растолстел.
— Ну, если тебе кажется, значит, так и есть.
— Не так уж много я ем. Просто у меня обмен веществ замедлился, вот в чем проблема.
— Так занимайся спортом. Начни опять ходить в спортзал. Или со мной в бассейн.
— У меня времени нет. — Она быстро чмокнула его, пока он снова не засунул в рот щетку. — Нет, ты только посмотри — я выгляжу просто ужасно, — пробормотал он.
— Дорогой, я уже сто раз тебе говорила: у тебя прекрасная грудь. — Она расхохоталась, ткнула его в пятую точку и пошла в душ. Он сел на табуретку и стал смотреть, как она моется.
— Надо вечером пойти еще посмотреть тот дом.
На фоне льющейся воды он услышал, как Эмма простонала:
— Это обязательно?
— Ну, я не знаю, как еще мы найдем…
— Ладно. Ладно! Пойдем и посмотрим тот дом.
Она повернулась к нему спиной, а он встал и поплелся в спальню одеваться. Они снова стали раздражительными, начали ссориться, и он убеждал себя, что все это происходит из-за проблем с жильем. Они продали квартиру и отдали большую часть вещей на хранение, чтобы не было тесно вдвоем. Если в скором времени новое место не найдется, придется снимать жилье, а значит, снова волнения, снова нервотрепка.
Но он знал, что проблема не только в этом. И верно, поставив чайник на плиту и взяв газету, Эмма вдруг проговорила:
— У меня месячные начались.
— Когда? — спросил он.
— Только что, — с привычным спокойствием ответила она. — Я чувствовала, что вот-вот начнутся.
— Что ж, — вздохнул он.
Эмма отвернулась и принялась заваривать кофе.