— Ша, — говорю, — начальник, спасибо, все понял.
Понял я, что уходить надо быстро. И без осложнений. Извинился, заполнил анкеточки, написал, подписал.
А что там еще подписал? Что в первый вторник каждого месяца буду являться на освидетельствование, а также для получения документов и устройства на работу. Они же не могут всех бомжей держать, пока на них все проверки завершатся и документы поступят. Оформляют — и отпускают. Тем более им оборачиваемость койко-мест, или как там у них, тоже нужна. Чем больше бомжей пропустят и облагодетельствуют — тем лучше работают. И больше денег осваивают, ага.
Выдали мне назавтра еще с пятерыми такими же гуманитарную одежду — вроде бывшей моей, но чистую — и пошел я на волю. Попрощался вежливо, поблагодарил, — ну их на фиг с их прихватами.
И верите ли? — вроде вышел-то в никуда, а чувство такое, что домой возвращаюсь. Собачья жизнь — это не когда ночевать негде. Собачья жизнь — это когда в любой миг тебя обидеть и нагнуть могут, и ничего ты не сделаешь.
Когда денег много, они заменяют будущее. Чего думать, и так все можно, хоть завтра, хоть через год.
Когда мой родной «А-Цюрих-инвест» пошел вверх, как дирижабль, я занялся рекламой. В московском рекламном агентстве мне за гроши сварганили ролик с известным артистом, и его крутили по центральным каналам. Мой рекламный отдел размещал объявления и в центральных газетах, и в их областных выпусках. Минула годовщина сногсшибательного размаха, бизнес оу йес! — мы абонировали центральный кабак и обожрались икрой. Директора региональных филиалов получали почетные дипломы (поразительно, как взрослые люди серьезно реагируют на цветные фантики).
Я к тому времени жил с мамой в двухэтажном коттедже. Его задешево продавала вдова очередного выпавшего из окна красного директора.
Целенаправленно найденный отставной майор спецназа наладил охранную службу — братва уже подняла голову. Приглашения от мэра и губернатора лежали в кабинете на столе для писем. С деньгами небось любой дружить захочет. Решать любые вопросы было просто, такое было время. И у каждого вопроса была своя цена.
Вкладчики, пожелавшие получить свои выросшие деньги, имели их по первому требованию согласно договору; но таких дураков было не много: прогрессивный процент налипал на первый взнос, как снежный ком.
— Надо думать, что делать дальше, — сказали мне мои консильоре, старая советская пара, юрист и бухгалтер, нанятые специально для консультаций. — Пирамида рухнет раньше или позже. Какую вы мыслите стратегию, Евгений Олегович?