— Ну вы даете, Елизавета Петровна! — пробормотал он.
— Не идет? — спросила она.
— Да нет, понимаете… я просто не привык еще… — замялся Недосекин.
— Значит, не идет. Афанасий, а кто сказал, что этот цвет мне к лицу, а?
— Лиза, ты покорми Пашу. Я говорил, что… если ты хочешь, так пожалуйста, — недовольно морщась, сказал Колчин.
Славик замер, напрягся, ожидая семейного скандала, в котором повинен будет, конечно же, он. Но нет, ничего похожего не случилось. Теща обняла его, приподнявшись на цыпочки, чмокнула в щеку.
— Хоть один нормальный мужик в доме появился! — заявила она. — Честный и порядочный, все прямо так и сказал.
— Ты Пашу покорми, — напомнил Колчин. — А мы с зятем пока потолкуем у меня в кабинете.
Он уверенно взял Славика под руку и повел на второй этаж дома. Там, в большом кабинете, похожем на все кабинеты солидных начальников, усадил в кресло перед журнальным столиком, на котором стояли бутылка коньяка, хрустальные рюмки и тарелка с бутербродами с черной икрой. Сам сел в другое кресло, уверенно откупорил коньяк, наполнил рюмки.
— Афанасий Егорович, я не… — возразил Славик.
Не совсем понимал, как это — пить еще до полудня? Коньяк! Он же не алкоголик.
— Слава, кончай придуряться, — решительно сказал Колчин. — Ты не в своей деревне… или как там она… станица? Ну так вот. Объясняю, как мужик мужику. Коньяк — это не признак пьянства, а вынужденная необходимость. Давление в такую погоду барахлит, а он помогает. Черчилль в день две бутылки армянского коньяка выпивал, дожил до преклонных лет, и никто пьяным его не видел. А икра — это не роскошь, но необходимая энергия для работы. Стоп! — приказал он, заметив, что Славик собирается возразить. — Вот ты у меня в гостях, молодой, энергичный и здоровый. Вроде ни к чему тебе это. — Славик кивнул, подтверждая сказанное. — Но и вреда никакого нет от рюмки-другой. А учитывая тот факт, что тебе придется общаться с умными людьми, что ты не совсем хорошо умеешь делать, тебе необходимо расслабиться. Возражения не принимаются, ну, за Ленку!
Славик махнул рюмку коньяка, а что было делать? За даму, да еще и собственную жену, да с тестем — разве можно отказаться? Взял бутерброд с икрой, дважды куснул, и от бутерброда одни воспоминания остались. Колчин одобрительно кивнул:
— Бери еще, не стесняйся.
— Афанасий Егорович, скажите сразу, для чего я вам тут понадобился?
— Для дела. Извини, но за твоей учебой наблюдали и мне докладывали. Скажу более того — в некоторых ситуациях тебя провоцировали на определенные действия.
В пору было и вторую рюмку махнуть. Так он, оказывается, был под наблюдением, что-то вроде подопытного кролика? Никак не ожидал этого от тестя, который относился к нему вроде бы хорошо.