Мягкое, ласкающее … отвлекающее от всех мыслей…
— Так, ладно… — он вернул коньяк на место.
— Думаю, нужно опробовать это дело. Я надеюсь, дама к нам присоединится? — спросил Грег, обратив взгляд на девушку.
— Нет, к вашему великому сожалению. У меня дела, — Эва покачала головой и ответила ему извиняющимся взглядом.
— А жаль, очень жаль.
— Не надейся Мур, — ровно произнёс Ян, прослушав их обмен репликами, и продолжил, предвосхищая следующий вопрос. — Ты не в её вкусе. Эва любит самцов. Правда, Эви? — ласково спросил он.
— А я? — Грег в притворном возмущении приложил руку к груди.
— А ты его жалкое подобие! Хватай коробку, пойдём в кабинет.
— Ну, ты и сволочь! — обличил его Грег и взял в руки коробку с коньяком.
Эва рассмеялась, а Ян забрал из рук Грега его ношу, проворчав:
— Нет, уж! Давай я, а то ещё со зла шарахнешь сейчас об пол три литра отменного напитка.
— Ну, вот как с ним после этого разговаривать, — пожаловался Грег Эве, вызвав очередной приступ смеха.
— Даже не знаю что тебе и посоветовать? — посетовала Эва.
— А ты не разговаривай со мной, — нашёлся Ян, — ты пей. Так тебе будет легче пережить эту маленькую трагедию. И не придуривайся, я знаю, что у тебя устойчивая психика.
— Да уж! Общение с тобой кому угодно нервы может расшатать. Правда, Эви? — закончил он приторным тоном.
— О, да! — поддержала она его, и Грег расплылся в счастливой улыбке.
— Давай уже… — Ян толкнул его плечом в сторону прохода.
Эва замерла посреди кухни, задумавшись, что же она собиралась сделать. Что-то сделать или взять что-то… Совершенно вылетело из головы. Бывает, идёшь с определённой целью, а потом забываешь, зачем вообще шёл. Вот и сейчас был как раз такой случай. Пять минут она имела чёткое представление о своих намерениях, а теперь застыла, перебирая в уме собственные мысли. Однако кроме язвительных мужских шуток и хохота, она ни на чем не могла сосредоточиться.
— Бокалы. Я забыл бокалы.
На кухне снова появился Ян, но шёл он совсем не в ту сторону, где он мог найти необходимы атрибуты пития. Он целенаправленно обходил барную стойку, двигаясь в её направлении.
Когда Эва поняла, что он собирается сделать, она оперлась ему в грудь руками, не пуская подойти ближе.
— Нет, Ян! Ты замараешься! Я вся в краске! Она даже ещё не высохла и точно останется у тебя на рубашке.
— Тихо! — скомандовал он и убрал её руки. Прижал к своему телу, словно старался слиться с ней в единое целое, сжав привычным крепким захватом рук.
— Подожди! Мне нужно принять душ и переодеться, — Эва попыталась противиться, но это было бесполезно.