— Мне, кажется, я ни ложки не смогу проглотить, — сглотнула и передёрнулась.
— Тошнит? — Ян вгляделся в её лицо.
— Нет, просто у меня желудок, кажется, ещё не работает.
— А яблоко как? Нормально? — он кивнул на пакет, лежащий на коленях у Сел.
— Нормально.
— Тогда съешь пока ещё яблочко, — Селеста вытащила небольшое зелёное яблоко. — Желудок и заработает.
— Будешь есть кашу вместе со мной! — Эва хрустнула яблоком.
— Даже не мечтай, — усмехнулся Ян.
— Будешь-будешь, — она погрозила ему пальчиком для убедительности, а он снова только покачал головой.
Селеста прыснула от смеха, наблюдая за ними.
Эва была первой женщиной Яна, которая ей понравилась. Действительно, понравилась, по-женски, по-человечески. Даже если она таковой сейчас и не являлась, но станет обязательно. Эва должна стать его женщиной, не любовницей, как все остальные. Именно женщиной, половинкой. Его особое к ней отношение нельзя не заметить. Аккуратность по отношению к Эве просто резала глаза.
Эва, без особого удовольствия, жующая яблоко, заметив улыбку Сел и обращённый на неё взгляд, вопросительно кивнула. Селеста в ответ лишь загадочно покачала головой и обратила взор в окно, на проплывающие мимо тёмные улочки.
Собственные ощущения и мысли, как картинки медленно вставали перед глазами, пропадали и вновь появлялись. Эва вспомнила тот разговор с де Крюссо, собственное неприятие и недовольство от навязанной не вовремя работы. И как всё изменилось в одно прекрасное утро, когда он застукал её спящей в гостиной; когда она увидела его синие глаза и темно-зелёного китайского дракона у него на плече. И дело не в его внешности. Дело в нём самом, в его закрытости, загадке, которую никак не разгадать. Он, как дорогая, коллекционная монета. Видно лишь «орла», а очень хотелось перевернуть её, чтобы посмотреть, какая же она, всё-таки, — его «решка». И никак не удавалось это сделать, во всяком случае, пока.
Она поняла одно то единственное, что не давало ей покоя, а именно, что после встречи с ним, она не будет прежней Эвой. Её ось сдвинулась, и неизвестно, в какую сторону, потому что мироощущение стало другим, полным и законченным. А что потом… Ей не хотелось об этом думать.
А ещё она знала точно, что даже если будет избегать Яна всеми силами, запираясь в комнате; напишет фреску и соберёт сумку, чтобы покинуть дом, в последний вечер она всё равно придёт… к нему…. чтобы попробовать. Попробовать его.
— Не задавай мне никаких вопросов, Селеста, — сказал Ян, открывая холодильник.
— Даже не собиралась, — заверила она.
— Собиралась, — настаивал Ян, выставляя молоко и йогурты на стол.