Поездка действительно оказалась полна острых ощущений. Трясло так, что мальчишкам приходилось цепляться друг за друга, а сидящим сбоку — за борта, чтобы не вылететь из машины. Майор Аранфед сидел в кабине рядом с водителем и доносящиеся из кузова радостные писки воспитанников спокойно игнорировал. Похоже, безопасностью будущих франгуляров не был озабочен никто. Если какой недотепа вдруг и попадет под колеса, так значит судьба его такая, нечего было вообще в Агелу поступать. Доехали, впрочем, без значительных происшествий.
Лагерь располагался в широкой долине среди невысоких гор. Вокруг широкого плаца стояли две двухэтажные деревянные казармы и трехэтажное административное здание с кухней, столовой, медсанчастью, складом и спортивными залами. Автомобили встали в линию вдоль его фасада, мальчишки с вещами отправились строиться на плац, где Аранфед, командующий третьим курсом, ставший потому и начальником лагеря, довел до их сведения действующие здесь правила. Выяснилось, что кучу вещей с собой они тащили совершенно зря. Все это придется сдать на склад, оставив себе только чистое нижнее белье и необходимые гигиенические принадлежности. Кроме того, им выдадут со склада казенные плащи на случай дождя. Никакой иной одежды и никакой обуви курсантам в лагере носить не полагается. Их ждут интенсивные занятия от завтрака до ужина с перерывом на обед, после ужина общее построение с подведением итогов дня и наказанием провинившихся, после которого перед отбоем у курсантов останется еще час времени на личные дела, когда можно взять в лагерной библиотеке книгу или, допустим, ручку и бумагу, чтобы написать письмо домой. Подъем в семь утра, отбой в девять, возможны также ночные подъемы по тревоге. Завершив общий инструктаж, майор указал, каким группам в какие казармы надлежит вселиться.
Враз утратившие веселое настроение пацаны повзводно (их группы теперь официально стали именоваться взводами) направились к складу, где, распотрошив сумки и рюкзаки, извлекли из них то, что можно оставить при себе, а остальное сдали под расписки, там же получили плащи, тюфяки и постельное белье и, нагруженные всем этим барахлом, двинулись в отведенные им для проживания казармы. Там выяснилось, что жить им предстоит на первом этаже, а второй уже был занят солдатами, прикомандированными к лагерю в качестве обслуживающего персонала.
Огромное помещение, заставленное двухъярусными кроватями в три ряда, поразило воображение Игината. Заселяли ребят повзводно, и их взводу досталось место ближе к торцу казармы. По соседству разместился взвод, в котором числился уже известный ему Редле, и это мальчику совсем не понравилось. Хорошо хоть удалось занять одну кровать с Салве: тому предстояло спать внизу, а Игинкату наверху. Занятия должны были начаться с завтрашнего утра, и у мальчишек было полдня, чтобы познакомиться с соседями и обжиться в лагере. Игинкат наконец-то увидел того самого Линре, приятеля Итке. Десятилетний мальчуган в красных трусах выглядел каким-то затравленным и предпочитал держаться поближе к другу и подальше от своих товарищей по взводу. Но стоило одному из приятелей Редле потребовать от него что-то принести, он послушно отправился исполнять поручение.