-Остров вплетёт в тебя свою защиту. Так, чтобы в случае какой-либо смертельной для тебя опасности, ты смогла перенестись на него и выжить. И он скроет твою ауру ото всех. Ни один темный охотник тебя больше не почувствует. Никогда не почувствует. Это самое лучшее, что я могу сделать. Там школа, Кьяра. Весь остров - это школа. Я не могу туда ехать с тобой. Вернее, сейчас уже не могу. Сильно много всего закрутилось, мне нужно остаться тут, и со всем разобраться самому. Я ранее думал, что мы там поживем пару месяцев, пока остров не примет тебя полностью и уедем в академию. Я там уже жил. Тебя поселят в мою старую комнату, я там отучился и, причем, давно. Конечно, в случае опасности для моей жизни, остров меня заберет, но лучше бы такого никогда ни тебе, ни мне испытать не пришлось, ведь очень немногие выживают, даже если их спасет остров. Все-таки, он не просто по прихоти переносит... Я тебя очень люблю, малышка, никогда в этом не сомневайся, если бы я мог, я бы там с тобой остался... а так, придется тебе пожить там самой, как минимум до шестнадцати, а то и три года... я тебя очень люблю, мышонок... не отталкивай больше меня... и не бойся... Пожалуйста... Это очень больно, - последние слова он еле слышно прошептал.
А я в ответ его просто очень сильно обняла, и меня привычно поцеловали в висок.
Когда-то давно - мне было лет пять или шесть - я сильно упала с дерева и ушибла руку. Обошлось без переломов, но было очень больно. Фир меня утешал и отвлекал, как мог, пока подействовали обезболивающие травки и его магия. Катал на ручках, рассказывал интересные сказки, гладил по головке и целовал все время в висок. Когда боль стала по чуть-чуть проходить, я у него спросила, почему всегда он меня так целует, он очень обрадовался, что меня что-то начало уже интересовать, и я перестаю реветь, и рассказал, что эльфы верят, если своих деток так поцеловать, то уйдут все болезни и печали от их эльфеныша к ним. Мне тогда очень понравилось незнакомое слово - эльфеныш. Я долго пытала Фира, чтобы он его повторял, а потом все спрашивала, его ли я эльфеныш. Он смеялся и говорил, что для него я самый любимый эльфеныш в мире, но, к счастью, не его, а бабушка только качала головой, глядя на нас. К следующему приезду Фира эта история забылась, я до сегодняшнего дня о ней даже ни разу не вспомнила, хотя Фир и продолжал целовать меня, как и прежде в висок.
-Твой эльфеныш?
Фир искренне засмеялся, видимо, вспомнив те пытки, которым подвергался в выяснении истины.
Отсмеявшись, он с улыбкой привычно ответил: