– Теперь запомни, все, что будут затевать твои дружки, я должна знать тут же. Ты меня понял?
Стеколкин кивнул и покрылся красными пятнами:
– Зачем тебе это?
– Чтобы вы не сотворили разной дури. Я становлюсь вашим подельником. Общая задача прибрать к рукам город и нигде не проколоться. Из вас троих немного соображает один Данилка. Но Максюта жаден, а воры не зря говорят – жадность фраера сгубила. Поэтому я должна быть в курсе ваших затей.
– Хорошо, я буду с тобой советоваться…
– Не советоваться, а докладывать. – Уточнила Мака: – А сейчас конкретно о твоих действиях. Завтра ровно в девять утра явишься в кабинет Постникова и со слезами на глазах поблагодаришь его за свое освобождение. Станешь божиться, что осознал всю подлость проступка и сгораешь от стыда. Ну и так далее. Постарайся устроить так, чтобы Постный, при прощании, ответил на твое рукопожатие.
Стеколкин осмелился перебить Маку:
– А зачем это, если…
– Если он все равно умрет? – Досказала она его мысль.
– Примерно так. – Согласился Вячеслав Антонович.
– Кретин, если все будут знать день и час кончины мэра, он переживет нас. К тому же человека, которому Постников не подает руки, в его кресло усадить будет трудно. Тебе это ясно? – Стеколкин снова кивнул. – Тогда пошел вон.
Вячеслав Антонович еще раз вытер лоб платком и направился к двери.
– Трофим мог бы отвезти тебя домой, но не стоит еще раз светить мой «мерседес». – Бросила ему вслед девушка, доставая из сумки пачку «Мальборо».
В новом доме телефон Голеневу еще не установили, и он позвонил в Прагу с почты. Иржи Новатный внимательно выслушал предложение бывшего афганца. Тот обещал чеху тридцать три процента от прибыли двух отелей, если Иржи согласится профинансировать их ремонт.
– Предложение интересное. Но буду с тобой откровенен. Политическая ситуация в СССР непредсказуема. По моим наблюдениям, Ельцин идет ва-банк. Чем закончится противостояние, пока неясно. Слишком большие деньги, боюсь рисковать. – Отказался Новатный.
– Я тебя прекрасно понимаю. Хотя, уверен, после ареста заговорщиков и запрета КПСС опасаться особенно нечего. – Ответил Олег.
– А я не уверен. У нас, у чехов, и у поляков бывшие институты государственной полиции ликвидированы. А у вас коммунистов запретили, а Ленин по-прежнему в мавзолее. Я уже не говорю о КГБ. Статую Феликса убрали, а организацию сохранили. Большевики уйдут в подполье и начнут гадить. Извини, но я пока пас. И потом, у меня сейчас совсем другие заботы.
– Если не секрет, поделись с компаньоном.
– Какие уж тут секреты. Младшенького везу в Англию учиться. Старших социалистическая школа уже подпортила. На свои карманные деньги у профессоров зачеты покупали. Оба отъявленные бездельники. Хочу хоть из Владека человека сделать. Новой стране понадобятся и новые лидеры.