— Грустно, — протянув руку, чтобы забрать лист обратно, заметил Маркони. — Я рассчитывал….
— Это нечестно, — вскочив, заявила я.
— Это — привилегия моего положения, — поправил меня следователь. — И сядь обратно.
Я опустилась на стул:
— Извини.
— Перенос возможен либо на настроенный маяк, либо на точную координату, либо на слепок. Первый и второй вариант исключаем. Ничего похожего на маяк обнаружено не было, по координатам такой точности не добиться, да и затратно по ресурсам, остается слепок.
— Что означает возможность повторения, — продолжила я. — Думаешь, сама не понимаю.
— Уверен, что понимаешь, но пока ведешь себя, как взбалмошный ребенок, для которого все это лишь игра.
— А сам разве не такой был? — неожиданно вклинился в наш разговор Лой.
Думала, Маркони вспылит и огрызнется, но он только бросил быстрый взгляд на своего эксперта и вновь посмотрел на меня:
— Он прав, именно такой. Изменился, когда погиб мой друг. Не по моей вине, но осадок остался. Будь мы тогда немного серьезнее…. — Он встал, обошел стол, подхватил меня за плечи своими ручищами, заставив подняться: — Не стоит совершать ошибки, которые невозможно будет исправить.
Освободиться я не пыталась — не реально, но Маркони отпустил сам. Вернулся за стол, но садиться не стал:
— Начни с князя. Договорись о беседе….
— Ему бы допрос. С пристрастием, — тяжело вздохнула я.
— Настасья… — угрожающе протянул следователь.
— Да помню я, помню, — отмахнулась я от него. — Дипломатическая неприкосновенность.
— Ну… как сказать, — многозначительно хохотнул Лой.
— А ты, — резко развернулась я, грозно направив в его сторону палец, — заткнись. Или, думаешь, я не знаю, куда именно ты ходишь вина попить в хорошей компании.
— И куда же он ходит? — тут же уцепился за мои слова Маркони.
Да… моя выходка была неосторожной. Приверженец семейных ценностей Маркони не терпел измен в своем окружении, считая, что брак — дело хоть и похожее на пожизненное заключение, но по собственному желанию, а не приговору суда.
— К моей матушке, играть в ведьму-ведьму с такими же… любителями поговорить.
— Ах, к Елизавете Николаевне, — тут же смягчился Маркони. Тоже провинность, но из разряда мелких правонарушений. — Как она?
— Готова поставить месячное жалованье, что скоро она перестанет быть госпожой Волконской, — не без задней мысли, "сдала" я матушку.
Если она думала, что попытка свести меня с Северовым просто так сойдет ей с рук, сильно ошибалась. Азартный блеск в глазах Лоя был только началом. Вот когда эта новость пару раз обойдет департамент….
— Ладно, — заглянув еще раз в поручение, вздохнула я, — пойду-ка я, пока меня еще чем не загрузили.