Музыкант покачал головой. В затее этой он по-прежнему видел мало смысла, разве что удовлетворить амбиции папаши, внезапно, после двенадцатилетнего перерыва, встретившегося со своим внебрачным сыном и им очарованного. А впрочем, спонсоры на дороге не валяются, не на все нужды школы хватает денег из казны, а этот Акимов, кажется, далеко не беден… Ладно, ради такого дела часок можно и потратить.
- Хорошо, приводите своего мальчика, — наконец, произнес музыкант. — Через неделю у меня будет немного свободного времени. Посмотрим, действительно ли ваш Толик настолько талантлив.
Должным образом экипироваться для похода в ЦМШ оказалось тоже непросто. Олег через каких-то знакомых узнал телефон портного, шьющего фраки для музыкантов. Тот готов был принять заказ, но когда услышал, что требуется концертный фрак с четырьмя рукавами, посчитал, что над ним издеваются. Олегу стоило больших усилий разубедить его в этом. Все разъяснилось только на примерке. Портной долго ходил вокруг четверорукого чуда природы, цокал в восхищении языком, но в итоге запросил двойную цену, поскольку «для вашего мальчика потребуется индивидуально рассчитывать все детали покроя». Как бы то ни было, фрак был пошит и сидел на Толике как влитой. Жаль только, что его владелец сейчас так нервничал, что выглядел отнюдь не на пять баллов… Хорошо если на троечку.
Встреча у них была назначена вечером по завершении уроков в одном из учебных классов, где стоял концертный рояль. Музыкант, увидев испуганного пацана во фраке, невольно улыбнулся, но только на мгновение — затем глаза его округлились, а нижняя челюсть отпала: он обнаружил, что у паренька четыре руки! С трудом выйдя из ступора, он подвел загадку природы к инструменту и, стараясь смотреть в сторону, чтобы не смущать и без того мандражирующего мальчика, произнес:
- Что вы нам сыграете, молодой человек? Ноты у вас с собой?
Ноты Акимовы, конечно, захватили. Олег Васильевич тут же извлек их из своего кейса. Толик уселся за рояль и только тут почувствовал себя в своей стихии. К своему главному в жизни экзамену он подготовил две сонаты Шопена, отрывок из концерта Моцарта для фортепьяно с оркестром, «Хорошо темперированный клавир» Баха, а в качестве изюминки — «Памяти великого художника», фортепьянное трио, написанное Чайковским. Жаль, конечно, что трио, а не дуэт, но партии двух фортепьяно Толик с успехом научился исполнять на одном инструменте.
Как только мальчик начал играть, музыкант утратил весь свой скепсис и дальше слушал, не отрываясь. Взгляд его был прикован к рукам мальчика. «Невозможно поверить, что это самоучка… А как слаженно действуют руки — многие мои ученики с двумя-то руками не в состоянии так справиться, как этот парень справляется с четырьмя! Но техника игры у него, конечно, очень самобытная… Трудно будет переучивать, да и жаль ломать, но придется. Хотя…» Такие мысли бродили в голове преподавателя, пока Толик, весь погруженный в игру, извлекал звуки из рояля.