Тем временем хозяин квартиры, мужчина лет сорока, вернулся с двумя чашками в руках, поставил их на журнальный столик, пододвинул к нему оба кресла и пригласил гостя присесть. Усевшись в кресло напротив Вадима, Тверинцев дал понять, что готов отвечать на вопросы.
- Мой первый вопрос вам, наверное, покажется несколько необычным, — начал Каледин, — но все-таки мне очень любопытно стало сколько у вас книг?
- Знаете, я как-то уже давно им счет потерял, — улыбнулся Тверинцев, — но по моим оценкам — больше трех тысяч. Они уже давно на полках не вмещаются, теперь, прежде чем купить новую партию, приходится даже выкидывать что похуже, в основном, конечно, из слабой художественной литературы.
- Я вам завидую белой завистью! — произнес Вадим. — У меня и четверти этого количества не наберется. Наверное, у вас и раритеты есть, вот эти книги по философии на вид весьма давно изданы.
- Да нет, это все издания советского периода, — как-то безразлично отозвался Тверинцев, букинистические ценности у меня, впрочем, тоже имеются, например, дореволюционное издания словаря Даля, но я ведь все-таки не коллекционер, покупаю в основном то, что мне требуется для работы.
- И вот это тоже? — сказал Вадим, кивая на экзотерическую макулатуру.
- Молодой человек, даже в этих творениях из огромных куч бреда можно извлечь крупицы истины. Видите ли, авторы этих книг ради подтверждения своих сомнительных гипотез старательно выискивают и находят такие факты, мимо которых по разным причинам проходят и официальная наука, и устоявшиеся религиозные учения. Для меня в моих трудах никакая подобная информация лишней не бывает. Надо только уметь отличать эти факты от домыслов.
- А что, простите, у вас в коробках лежит? — спросил Вадим.
- Газетный архив, — ответил Тверинцев. — Наши газеты публикуют тоже много интересных сведений. А недавно наша церковь даже удостоилась критической статьи. Вот, полюбуйтесь! — он передал Каледину номер какой-то тверской газеты.
- И кто это пишет? — спросил Вадим.
- Один православный епископ, считающийся почему-то специалистом по новым сектам. Вступать со мной в публичный диспут он не рискует: знает, что ни одного сколько-нибудь солидного аргумента против моей позиции у него нет. В итоге ему только и остается, что кропать подобные статьи в не слишком взыскательные провинциальные издания. Ну, и каков результат сего, с позволения сказать, творчества? Во всей статье нет ни одного дельного замечания. Только брызжет слюной.
- И в чем же он вас обвиняет?
- В откровенном пренебрежении принципами морали, под которыми он почему-то разумеет только христианские заповеди, а также в том, что мы дурим головы наивным русским людям! А что ему еще остается делать: ни в чем серьезном он нас обвинить не в состоянии! Мы никого не зомбируем, не отрываем людей от семей, не заставляем их бесплатно трудиться, даже деньги с рядовых членов церкви не тянем!