– Люблю джигитов, – ответила Алсу.
– Я… – вдруг у Али дрогнул голос. – Я не джигит… Я приставал к чужой девушке… Против ее воли…
Алсу вместо ответа погладила Али по голове, как мать гладит расшалившегося ребенка, который все-таки свалился с забора, несмотря на все ее предупреждения.
– Ты извинился. И все исправишь.
– Да… – прошептал Али.
Ему было совсем непонятно, как и почему эта прекрасная девушка вдруг оказалась в его жизни, причем в тот момент, когда он был не сильный и справедливый, а наоборот – поверженный, униженный и бесчестный. Может… Может, это и есть любовь?
Он поднялся и попытался сесть на капот машины, но от резкой боли в левой ноге обязательно бы рухнул на землю, но Алсу опять его поддержала. Она была невысокая, но на удивление сильная.
– Спасибо, сестра, – вымолвил Али и склонил голову. – Достоин ли я такой заботы? – он сам удивился, как вдруг благородно и возвышенно он заговорил. Али вроде бы давно забыл такой тон, такой язык, на котором говорили его деды, которые ни перед кем не склоняли голову – разве что перед прекрасной и гордой девушкой.
– Я давно хотела к тебе подойти, – ответила Алсу. – Но это было бы неприлично.
– Ты подошла именно тогда, когда я в тебе больше всего нуждался, – ответил Али, – и понял, что он в самом деле в последнее время нуждался именно в такой девушке.
Емельян проводил Марго ко входу в общежитие.
– Ты… ты меня снова спас, – сказала она, закусив губу. Напряжение и азарт боя отступили, и сейчас очень хотелось заплакать и съежиться на огромном плече Емельяна. Но это не случится: наверняка он шел к Зине, и та сейчас снова его обнимет и поцелует и скажет «ты мой герой», а ей опять оставаться одной, и что еще неприятнее – одной ехать в отделение полиции вызволять Германа, хорошо хоть она этого уже не боится. Но… Вдруг этого не случится? Вдруг…
А Емельян по-дружески ее обнял, точно так же, как обнимал своих друзей после славного спарринга, и широко и весело улыбнулся.
– Да что ты, малыш, все в порядке. Я же тебе говорил – я рыцарь. Мне же нравится так себя с тобой проявлять. Так что это тебе спасибо. Ладно, ты знаешь, – он посмотрел на часы, – я с Зиной встречаюсь.
Марго как током ударила вспышка ревности. Получается, сейчас он на самом деле идет к Зине, и они будут целоваться, пока ей придется, еще не оправившись от потрясения, мотаться по полицейским грязным коридорам. Ноги у нее стали подгибаться, губы задрожали, но она мужественно взялась за ручку двери, судорожно думая:
«Только бы не упасть, я сильная, Емельяну не нужны эти слезы, надо только дойти до комнаты, а там можно плакать сколько угодно… поплачу, а потом умоюсь и пойду в полицию. А пока улыбаться, улыбаться, улыбаться…»